Кадеты

– У твоей двоюродной бабки, она приглашала еще оставаться. Да мы и не успеем уже, последний автобус ушел. Если только ты частника не захочешь взять.

– Нет, остаемся. Последний вопрос, мы с тобой это, того, ну ты понимаешь…

– А вот не скажу! – засмеялась Эрика. – Мучайся теперь, будешь знать, как меня не слушать!

Не буду я мучиться, если Татьяна Михайловна постелет нам вместе, то все понятно. Но не исключено, что Эрика просто подруга, так как мне всегда нравились блондинки, причем чтобы было за что подержаться, а Эрика мало того что больше чем брюнетка, так еще и плоская как мальчишка. Ни сзади, ни спереди… Только по розовой куртке и шапочке и определил что девушка.

Открываю портмоне, проверить, что с финансами. Неожиданно! Сто двадцать тысяч рублей с мелочью, откуда? Эрика просвещает и на эту тему:

– На чердаке мы с тобой достали коробку, которую ты спрятал в прошлом. Там была золотая монета в 100 франков, несколько серебряных монет и вот это колечко! Монеты ты продал знакомому коллекционеру, а кольцо подарил мне.

Демонстрирует на пальце золотое кольцо с зеленым камешком. Интересно получается, то есть я заменил закладку? Но как? Если это сделал я, то получается, мне придется возвратиться в Ростов через какое-то время. А если я не стану больше перемещаться в прошлое, тогда кто это сделал? Артур? Тот Вяземский, которому рассказал Артур? Сплошные загадки!

– Кстати, а ты помнишь, что обещал на мне жениться? – продолжает Эрика. – Я согласилась ехать с тобой при условии, что после возвращения идем в ЗАГС.

– Жениться? Не, не помню. И пока не вспомню – никакого ЗАГСа, мало ли что ты придумаешь!

Эрика возмущаться не стала, из чего делаю вывод, что ЗАГС она сочинила только что. Меня не покидает ощущение розыгрыша, все время жду, что вот-вот появится Вадик и скажет: – «Разыграли лошару!» Последняя надежда на Татьяну Михайловну, если она не узнает Эрику… Увы, увидев нас старушка засияла, Эрику обозвала Рикуся. А я еще ломал голову как ее называть.

– Татьяна Михайловна, а в Луганске есть сейчас церковь Петра и Павла?

– Есть такой собор, сама я в нем не была, но слышала.

– Отлично! Интернет работает?

Пока хозяйка с Эрикой накрывают на стол, подключаю смартфон к интернету. Меня волнует судьба икон этого храма. Полученная информация не радует.

«В 1929 году атеисты попросили у ВУЦИК: закрыть храм, и вместо неё построить школу.

20 декабря 1929 года собор закрыли, и здание отдали Союзу воинствующих безбожников.

Весь иконостас попал в городской совет, а все колокола отдали в «Рудметалторг».

В церкви устроили киноклуб «Безбожник». В августе 1942 года в храм вернули богослужения.

С 6 марта 1950 года Петропавловская церковь – кафедральный собор»

Вот и догадывайся, вернули иконы или растащили, а не дай бог вообще сожгли. Это я узнаю завтра. А сейчас меня волнует Артур, пусть только попробует не выжить! Мемуаров я не обнаружил, но не сильно этому факту расстроился. Если он не попал во Францию, то прожил другую жизнь. Запросы по фамилии тоже ничего не дали, никого с похожими инициалами. Стоп! А если он остался Семен Семенычем? Как там его фамилия, Королев, нет Кораблев! Слишком распространенная, так я никого не найду. Если только он стал известным. Ввожу в поиске, увы, известным Артур не стал, ни одного Семен Семеновича. А вот с отчеством Семенович Кораблевых много, могут оказаться теоретически его детьми, можно попробовать поискать.

– Ром, давай за стол, с утра ведь ничего не ел, – зовет Эрика.

– Иду Рикуся. Или как я тебя звал?

– Эри. Или Эрика-Америка, когда достану. Что, до сих пор память не вернулась?

– Потом, пойдем есть. Что-то мы не догадались ничего купить, неудобно.

– Мы вчера много принесли, колбасу, сыр, вино.

Только сев за стол понимаю, как я голоден. Семь суток не жрамши! Эх, нам бы с Артуром такие деликатесы, а то приходится супом с червями давиться. А кстати…

– Татьяна Михайловна, а вам фамилия Кораблев ни о чем не говорит? Кораблев Семен Семенович?

– Как это не говорит, крестный моего отца был Кораблев Семен, отчество только не знаю. Мы в Москву как приезжали, так у него останавливались несколько раз.

– Он жив? – я перестаю дышать.

– Ну что ты! Дай бог памяти, кажется, году так в 1965 мы последний раз у него были, а на следующий год у него инфаркт случился.

– Что вы о нем знаете? Кем был, семья, дети? Фото есть?

– Так я вчера показывала, на групповом фото…

Всё, обед забыт, требую немедленно фотографию. Если она была и вчера, то получается, мне можно было ничего не делать, события и без моего участия произошли бы.

– Вот, отец, я и дядя Сема, а слева его сын Денис, – протягивает пожелтевшее фото Татьяна Михайловна. Нет, вчера я его не видел.