Кадиш.com

И, пока Шули таращится, пытаясь осмыслить увиденное, последняя цифра прямо у него на глазах превращается — словно так и надо! — из четверки в пятерку.

Он смотрит на часы. В Израиле едва светает, а эти прекрасные люди усердно работают, заняты своим монашеским трудом.

В центре главной страницы — чарующие фотографии студентов за учебой и молитвой, сменяющие одна другую, слаженно чередуясь. Рав Шули пристально смотрит на них сквозь пелену слез, а рядом с клавиатурой лежит фотография Хеми — поблекшая, с дырками от булавок.

Шули завороженно смотрит на это новое поколение талмидей хахамим[61], гадая, не мелькнет ли на экране старый портрет Хеми. Посмотрев слайд-шоу с начала до конца не меньше двенадцати раз, Шули с чувством умиления, с чувством, что кровно связан с этим домом учения в далекой стране, начинает просматривать остальные вкладки сайта.

Все, чего только может желать человек, чтобы ознакомиться с этим сервисом, а при подаче заявки чувствовать себя комфортно и безопасно, рав Шули находит без труда. А единственное, что не удается отыскать, — то единственное, что ему нужно. Ищет он страницу «Контакты», чтобы кому-то напрямую позвонить или написать.

Целая вечность миновала с тех пор, как раву Шули в последний раз требовалась информация, которую он не мог бы откопать, либо раскрыв старую телефонную книгу, либо попросив об одолжении миссис Мейерс, секретаря школы. Каким беспомощным он чувствует себя теперь, безуспешно выискивая страницу, на которой можно написать письмо менеджеру, или веб-мастеру, или как их теперь называют.

Рав Шули пытается не поддаваться унынию: представляет себе, как сидит за столом напротив немолодого Хеми и разъясняет, кем был прежде и кто он теперь. Поблагодарит за то, что Хеми стал его освободителем — тем, кто освободил Шули от его обязанностей. И в том-то загвоздка, скажет Шули: ведь теперь Хеми невольно стал его тюремщиком, тем, кто держит Шули прикованным к его прежнему, к его неблагодарному «я».

И тогда Шули поставит вопрос об обратном киньяне. Пусть Хеми передаст ему что-нибудь символическое — возможно, спустя столько лет, реальную авторучку, а потом пусть позволит Шули вернуть утраченный статус, снова гордо поднять голову — хотя бы ради того, чтобы без стыда смотреть в глаза Хеми в этом мире и в глаза своего отца в Мире Грядущем.

Когда Шули призовут в Мир Грядущий, больше всего ему хотелось бы достойно занять свое место за тем бесконечным столом и изучать Тору, не косясь на часы.

Он кликает, кликает, кликает. Так и не добравшись до нужной страницы, Шули возвращается на главную страницу сайта и там обнаруживает нечто воистину поразительное. Пять минут миновало? Или десять? А число уже увеличилось снова: 2786.

Шули возвращается домой к семье и засыпает, крепко спит до самого утра в обнимку со своей Мири. В школу шагает вприпрыжку, ничуть не обескураженный тем, что не удалось связаться с сайтом, предвкушая, как будет двигаться к цели.

Машет своим ученикам, спрыгивающим с подножек автобусов и выходящим из метро. Ждет на крыльце ешивы, наблюдает, видит, как пешеходы шагают, а богатые подъезжают на Uber. Напитывается энергией юности, покуда будущее еврейского народа струится потоком в школьные двери.

Звонок пока не прозвенел, до молитвы еще несколько минут. Шули идет налить себе кофе, выпивает его перед тем же компьютером, которым пользовался прошлым вечером. Он уже нашел решение. Шули возвращается на сайт и кликает на форму регистрационной заявки.

Указывает свое имя, а там, где просят указать имя покойного, указывает «Не Приведи Бог, Чтобы Это Случилось» в качестве имени и «Тьфу-Тьфу-Тьфу, Все Здоровы» в качестве фамилии.

Там, где у него просят подробности биографии, оставляет незамысловатую, дружелюбную записку в стиле Хеми. Зря он не сохранил то давно затерявшееся письмо в одну строку.

Рав Шули пишет только две фразы: «Я пытаюсь отыскать студента по имени Хеми, который молился за моего отца и вместо меня. С любовью, Шули». В качестве контактной информации оставляет адрес школьной электронной почты, которую за него проверяет миссис Мейерс — распечатывает электронные письма родителей, когда те пишут Шули, и набирает на компьютере рукописные ответы Шули, когда телефонным звонком не обойдешься. Подав заявку, рав Шули бежит взять свою сумку с талесом и незаметно пробирается в молитвенное помещение. Там он раскачивается у своего штендера, следя, чтобы мальчики не отвлекались, проверяет, шевелят они ли губами, а отступников якобы одобрительно треплет по плечу, чтобы удостовериться, надели ли они под рубашку цицит.

Когда начинается кадиш, у Шули щемит в груди: он видит, что Гавриэль сидит и молчит.

Во время перерыва на завтрак рав Шули топчется у стола миссис Мейерс, хотя она уже сказала, что во «Входящих» в его ящике пусто.

Он проводит сдвоенный урок Гемары, в начале и конце перемены тайком выскакивая в коридор, а один раз делает вид, будто идет в туалет, и старается пройти мимо приемной, примыкающей к кабинету рош ешивы: там сидит миссис Мейерс.

Рав Шули не получает никакого ответа на заявку.