Кадын

Недалеко от царского шатра Алатай увидел костер, вкруг которого сидели люди, и приметил там пустую шапку Эвмея. Тихо подошел и сел рядом с ним, но Эвмей с таким вниманием слушал костровой рассказ, что даже не обернулся. Алатай не удивился, когда увидел у огня того же сказителя, что был в доме царя, – Ашкопая. Он снова рассказывал о Деве-Охотнице, о светящемся в лунном свете ее коне, о волчьей шкуре на плечах. Рассказывал об этом так же, как осенью, и опять у Алатая от его слов мурашки бегали по коже.

– Алчные найдут тебя за эти сказки, сказитель, – раздался вдруг чей-то голос. Человек сказал, будто плюнул в огонь, и все разом обернулись к нему. А тот стоял мрачной тенью, и голос его был тяжел, словно камень.

– Время алчных прошло, – спокойно отвечал Ашкопай. – Как ты можешь говорить за них? Или сам с ними дело имеешь? Или поселились они в твоем сердце, что к розне подстрекают, не гнушаясь кануном праздника?

– Верно, поселились, – отвечал незнакомец мрачно. – Был у меня брат-отражение. В эту зиму забрала его твоя Дева в тайге. Забрала и скормила алчным. Вот тебе и вся сказка о ней.

Люди у костра зашептались, зашевелились.

– Что сказало тебе о том? – спросил Алатай с тревогой.

– Тайга сказала. Тайга и следы на снегу, – ответил человек из тени. Видно, он не хотел рассказывать много. Но люди уже взволновались.

– Раз сумел оскорбить сказителя, говори все! – крикнул кто-то. – Рассказывай!

– Нечего мне рассказывать, – отвечал человек нехотя. – Всю луну искал я брата. Мы вместе с ним зверовали, но поделили деляны с прошлой зимы. Его земля мне хорошо известна. Верно, потому и нашел его. Так и лежал он, даже звери не тронули. Не было только глаз. Ээ-борзы сожрали его изнутри.

– Те, пустое! – стали кричать люди. – Видано ли: чтобы целую луну, в голодную весну – целую луну не тронули звери тела!

– Верно все говорит, – вдруг остановил их сказитель. – Кого пожрали ээ-борзы, того звери не тронут. Зверям нечего брать там, пусть даже видим мы, словно бы тело цело.

– А следы? – стали спрашивать снова. – Что за следы ты видел?

– Видел, – отвечал человек из тени, хоть и не желал, а все же продолжал отвечать. – Шагах в двадцати. Там Дева стояла, за ней шел брат до самой смерти. Схватился там наст, и не исчезли следы: босая девичья ступня, постояла она там, а потом двинулась в тайгу и через тридцать шагов обернулась волком, – волчий след пошел дальше и канул.

Люди сидели как оглушенные. Даже сказать: «Пустое!» – не решался никто. Потом стали смотреть на сказителя, но тот сидел спокойно и ничего не говорил. Смотрел на огонь, и лицо его озарялось таким светом, будто снова видел он перед собой волшебную Деву, преследующую охотников, сияющую в лунном свете обнаженным телом, прекрасную и опасную, как смерть.

– Все верно про Деву, – вдруг раздался голос, и Алатай не сразу понял, что заговорил его Эвмей. Раньше он никогда не решался вставить слово в кругу. – И у нас знают о ней. Твой брат застал ее за охотой. Она не терпит такого. Потому и убила. Хорошо, легко убила. Ты благодарить должен. У нас рассказывают, один муж превращен был ею в оленя. Свои же собаки разорвали его.

– Те! Везде она есть! – хлопнул кто-то по коленям от этих слов. – Э, верно же, дух, а не дева: духи одни в любой земле, говорят, обитают.

– Хе, и что ж в том чудного? – вдруг раздался насмешливый девический голос. Это было так неожиданно, что все подскочили и обернулись. – Мужчины в любой земле одинаковы: все и в тайге о девах мечтают. А дух ли она или человек из кожи и плоти – то им и не важно.

Три невысокие хрупкие фигурки вырисовывались в темноте. Алатай видел, как тихонько подошли они, но решил, что это мальчики пришли послушать взрослых.

– Что за ночные птицы? – стали говорить мужчины. – Чего это вы слушаете, что женщинам нельзя?

– Дома говори это, – с гордым вызовом отвечали ему. – Жене своей, привязанной к очагу. Она у тебя, верно, с первого дня свадьбы, как надела юбку, так и забыла, как держать боевой чекан!

– Это кто же тут распищался? Братья, видите ли вы кого?

– Нет, верно, мыши! – хохотали мужчины. – Мыши, мыши! Пи! Пи!

– Да хоть выйдете на свет! Дайте поглядеть, что не духи вы! – крикнули им, и тут круг зашевелился, и девы вышли, спокойно и с достоинством озираясь. Алатай впился глазами в их лица, ничего не упуская, и другие мужчины, только что растревоженные разговорами о Деве-Охотнице, смотрели с жарким любопытством. Юные девы, еще только посвятившиеся и не снявшие мужской одежды, терпели эти взгляды, будто и не было вокруг мужчин. Алатаю больше других бросилась в глаза первая, она была ниже подруг ростом, но смотрела более задиристо. Ему вдруг упало в голову, что именно ей давала посвящение Камка в эту осень, когда они с Кадын ездили спрашивать духов про лэмо, и от неожиданного чувства таинственной, сокровенной связи с этим смелым воином у него по всему телу хлынула жаркая кровь.

– Хе, и верно мыши! – продолжали мужчины. – Ваше место на посиделках. Не тем ветром вас сюда занесло.