Каена

Шэрра знала, что если б не сиял хотя бы один завиток, она не пережила бы этот день. Не дотянула бы даже до вечера. Тогда Каена взяла бы её кровь для того, чтобы завершить ритуал.

А если хоть капля проливалась, то зачем было оставлять всё остальное?

Девушка отступила. Она замкнула круг короткой ритуальной фразой, а после, оставив чашу на месте — она не должна была её трогать или хотя бы пробовать помыть, — выскользнула из покоев Её Величества. Здесь дышать было легче, но кровь всё равно преследовала Шэрру по пятам. Она не могла спать от этого ненавистного запаха. Он вплетался в каштановые пряди волос, он проникал под кожу и хранился там до той поры, пока не наступали времена для пробуждения. Запах крови бился вместе с её сердцем с невообразимой скоростью, и его волны с каждым разом казались всё отвратительнее и отвратительнее.

Она знала, что Королева Каена убила не одного, даже не десятерых эльфов. Но представить было страшно все эти сто семнадцать лет…

Каждый день вот уж который год королева приводила в свои покои эльфа. Она давала им шанс отказаться, она, наверное, и не принуждала бы их. Это было неинтересно.

Который раз она даровала им одну ночь. Ночь, которая закончится одинаково. Каждый раз она выпивала из следующего эльфа его кровь, впитывала силу, и пусть та терялась наполовину, даже больше, всё равно слишком уж много чужой магии и не принадлежащего ей бессмертия получила Её Величество.

Слишком уж много, как для эльфийки, что должна была прожить не больше ста лет, превратиться в кошмарную старуху и хрипеть перед смертью прощальные слова.

Но нет.

Она казалась такой молодой. Такой красивой. Такой бесконечно страшной, пугающей, кошмарной и… Идеальной.

Не существовало эльфа, что отказал бы ей.

Все они так самонадеянно верили в то, что однажды она одумается. Что этой ночи, короткой, одной всего лишь будет достаточно, чтобы королева изменилась. Чтобы посмотрела на очередного эльфа и подумала, что вот он — тот самый, кого она столько лет искала. Тот самый, о котором мечтала. Кто-то думал, что для этого достаточно хорош в постели, кто-то — что довольно добр, кто-то — что красив слишком, чтобы даже Королева Каена смогла это проигнорировать. И ни один не был Им. Не был мужчиной, которого ждала Её Величество.

Шэрра подозревала, что она давно нашла его сама. Просто не открывала свой маленький секрет бесчисленным ротозеям, которых использовала, выжимала равно так же, как выжимали её они. И вдыхала их жизни, втягивала в себя остатки силы, чтобы царствовать ещё день, месяц, год… С каждым разом её вечность становилась всё дольше и дольше, и с каждым разом от одной мысли о ней становилось отвратительно.

Но Шэрра отлично знала, что никто королеву не остановит. Даже если безостановочно думать об этом, даже если потратить все остатки собственной жизни на пустые мечтания. Она сначала надеялась, что сбежит, а теперь, каждый день глядя на бесконечную столицу, скрытую за Туманами, осознавала — пустые надежды.

Она просто набирала себе на плечи всё больше и больше грехов перед смертью. И, равно как и Шэрра, это понимали все. Понимали, но не были в силах что-либо изменить. Не были в силах бросить королеве вызов.

Ведь они не Вечные. Вечным следовало объединиться и убить её, а что делали они?

Мужчины! Да, Вечные были и среди женщин, но как-то быстрее выродились. А мужчины… что они? Они тоже мечтали оказаться в постели у королевы, они думали, что это поможет. Они отдавали ей столько своей силы, сколько она могла в себя впитать, и некоторые, думалось Шэрре, делали это добровольно.

…Днём, когда Туманы не были такими густыми, дышалось в разы легче. Шэрра наконец-то смогла избавиться от кровавого шлейфа, ей казалось, что она вновь выбила, отвоевала себе несколько часов свободы от королевы — пока уверенный и ровный шаг девушки не перервал дикий крик.

Она рванулась на звук против собственной воли. Равнодушия было слишком много для того, чтобы отреагировали и другие. Шэрра слышала, как презрительно фыркнули где-то в стороне, и ей не хотелось думать о том, кто это был.

Дверь поддалась с первой попытки. Эльфийка, ещё одна придворная дама, стояла на коленях, сжимая кинжал, которым ударила себя в сердце. На губах её застыла улыбка, радостная и счастливая — и Шэрра не понимала, почему она закричала и как успела улыбнуться. Видела только, что кровь стекала по телу.

Тошнота подкатила к горлу, но раньше её испугало бы увиденное куда больше. Сейчас вместе с медным ароматом подступило и привычное желание действовать. Она давно уже смирилась с чужими смертями. Она давно перестала их бояться.

Шэрра отступила на шаг назад. Это не её дело. Не её — всматриваться в улыбку, застывшую на губах у очередной королевской пленницы, которую величали придворной дамой.

"Она не сможет отобрать мою кровь".

Вот что означала эта улыбка.

Вот что хотела донести несчастная до всего мира и в первую очередь — до себя самой. Она не продалась. Она сумела уцелеть. В войне с королевой Каеной победило самоубийство.