Кафе Хенто

Зимой мне часто снится один и тот же сон. Как будто, я — маленький мальчик, и живу в детском приюте. Меня там все ненавидят, а некоторые еще и бьют. Я перепробовал все способы с кем-нибудь подружиться, но это вызывало еще большее ожесточение и злобу ко мне. Потом я сдался. Стал сбегать с ужина, все равно пустая кислая каша не приносила ничего приятного, и прятался в шкаф в холле. Там меня никогда не находили. И там же у меня появились друзья. Белый лохматый пес, маленькая черная кошка и слон. Да, самый настоящий огромный слон. Я не знаю, как они помещались в шкафу, но они всегда приходили со мной поиграть, ровно через пять минут полной темноты, проведенной там. А однажды меня поймали до ужина и сильно избили. Я уже много лет не плакал, но в этот раз стало нестерпимо обидно. Ночью я собрал все свои вещи, они поместились в маленький сверток, прокрался к шкафу, посидел там пять минут и сказал своим друзьям, что хочу убежать отсюда навсегда. Они согласились. Я тихо выбрался из шкафа, друзья последовали за мной. Потом залез на подоконник. Открыл окно. Решеток не было, они были лишь на пяти нижних этажах. Потом я увидел новогоднюю гирлянду, соединяющую наш приют и соседний дом. Вот она, дорога отсюда, подумал я и ухватился за нее.

Дальше я просыпаюсь, и обычно кричу. Дежурная медсестра делает мне укол и мне становится лучше. Это все глупый сон. Придет же в голову такая нелепость — приют. Я всегда, сколько себя помню, был тут, в палате. Тут хорошо. Ко мне приходят улыбающиеся медсестры. Иногда заглядывает врач, рассказывает, что у меня все отлично, и что я самый любимый его пациент, иногда он приносит апельсин. Прекрасное место. А вот опять медсестры шушукаются за дверью, они такие болтливые, жаль сейчас плохо слышно, не разобрать. Посплю.

— Как он тут оказался? — спрашивает молодая девушка в белом халате.

— Хотел из приюта убежать. Вылез из окна, полз по какой-то веревке и сорвался, — отвечает старая санитарка.

— Какой кошмар! А почему в психиатрическую положили? Головой ударился? — спрашивает молодая.

— Та кто его знает? Но Петр Семенович сказал, что у него врожденные отклонения были, — отвечает санитарка.

— Бедный ребенок, — вздыхает молодая.

— Тридцать шесть стукнуло, хоть он и развит лет на десять. Так что, как с маленьким с ним. И не бойся его, он добрый и тихий, — говорит санитарка.

Бывает

Смирилась. Смирилась со всем. Что, приходя домой, ее встречает только кот. Что в отпуск она поедет с сестрой, и то, если у нее будет время. Что линялые трусы в цветочек вполне сойдут. И что тяжелая работа, выбранная изначально, как запасная профессия, стала основной.

Тихо жила, больше существовала, пытаясь как можно меньше соприкасаться с миром, будто страшилась заразиться. Отпускала увлечения, хобби, знакомых. Оставалась одна. С уходом друзей стали уходить желания и мечты. Была лишь рутина необходимого копошения ради пропитания и оплаты жилья. И так годы сливались в десятки. Минуло тридцать. Подбиралось сорок. Как-то всучили билет лотереи, выиграла путевку в Малибу на двоих. Поехала одна. Среди пальм, песка, океана и непонятных иностранных слов, встретила его.

Он на ломанном английском пытался заказать в баре коктейль, разбавляя свою речь русскими и матерными словами. Влюбилась. Любовались звездами, целовались на пляже, гуляли вдоль прибоя. Разъехались по разным городам. Долго писали друг другу. Никто не решился приехать. Забылось.

Стукнуло пятьдесят. Предложили работу в другом городе. Уехала, не раздумывая. Встретила его. Сразу же узнала. И он узнал. Говорили всю ночь. Через неделю поженились. Уехали в свадебное путешествие в Малибу. Любовались звездами, вздыхали, целовались, жили.

Сказки о прошлом