Кафе La Chance, или Рождественская сказка

Галерея Лафайет перед Рождеством особенная, магическая. Её называют местом, где в Париже начинается Рождество. Изумительные, завораживающие инсталляции в витринах известнейшего в Париже, да и во всем мире универмага можно рассматривать часами. И это отдельная сказка. В центре универмага ёлка, которая неизменно удивляет своим роскошным декором и гигантскими размерами. Зарядившись предновогодним настроением от сказочных витрин и поражающей воображение елки, Она стала бродить по бутикам галереи, выбирая подарки для близких. Когда подарки родным и друзьям были куплены, завернуты в красивую рождественскую бумагу, её внимание привлекла витрина Лора Пиано. Много лет Она предпочитала одежду черного цвета. В ней Она чувствовала себя уверенной и защищенной. Но когда она увидела белый премиального качества кашемировый свитер на манекене бутика, ей в первые за последние годы захотелось почувствовать себя слабой женщиной в чем-то белом и уютном. Она посмотрела на ценник свитера и ахнула. Но через пять минут Она уже стояла у кассы Лора Пиано, чтобы купить и себе новогодний подарок. Девушка на кассе сообщила, что точно такой же свитер есть и в мужской коллекции, и только сегодня при покупке двух вещей скидка сорок процентов на всю покупку. Она попросила завернуть и мужской свитер в подарочную бумагу.

В четыре часа Макс ждал её у аптеки. Они спустились к набережной. В ресторане Chez francis Paris, как обычно, все столики были заняты, но Макс заранее забронировал столик с видом на Красавицу. Они заказали Ruinart Rose, устрицы, тартар из сибаса, ризотто с морепродуктами. Она произнесла тост «За Париж!» Он сказал с грустью, что последние три дня он наконец-то Жил. Они вышли на набережную. Макс взял её за руку. Они дошли до Красавицы. Бесконечная толпа туристов стояла у кассы. Но у Макса оказался волшебный пропуск профессора Сорбонны, который позволил им уже через десять минут любоваться любимым городом с третьего этажа Эйфелевой башни. С высоты почти триста метров открывался потрясающий вид на вечерний, бесконечно красивый и элегантный Париж. Все улицы и переулки были наполнены ярким светом. Но ветер здесь был такой силы, что Она еле держалась на ногах. Он обнял её сзади за плечи, прижал к себе. Она чувствовала его ровное дыхание и запах знакомых до боли Creed Aventus. Они молча стояли, глядя на любимый город. Макс, нарушив молчание, протянул руку, сказал: «А там наш дом». Она хотела сказать, что её дом за две с половиной тысячи километров отсюда, но промолчала. На такси они вернулись к эксклюзивному месту их встреч и договорились встретиться здесь же через час, чтобы поехать в аэропорт на джипе Макса. Когда Она вышла из подъезда с чемоданом и подарочным пакетом, Макс ждал её с большой, тщательно упакованной коробкой в руках.

— Это тебе подарок! Но у меня к тебе огромная просьба: открой его, пожалуйста, только когда приедешь домой, не раньше.

— Обещаю, — улыбаясь, ответила Она, протянула ему пакет и добавила, — А это тебе мой подарок. И спасибо за Париж, за Оперу, Онфлёр, Довиль, Трувиль, ужины и завтрак в твоей прекрасной квартире, за Красавицу и отдельное за кофе в La Chance.

Голос её дрожал, слезы подступили к горлу. «Это — конец» — думала она. До аэропорта они ехали молча. Он одной рукой вел джип, а второй крепко сжимал её руку в своей. В машине тихо звучал второй концерт Рахманинова. Марше казался грустным и растерянным, перепутал терминалы, поэтому Она чуть не опоздала на самолет. Расставание было коротким, скомканным, суетливым. В самолет Она вошла последней, заняла свое место, пристегнулась и через пять минут уже спала.

Дома Она открыла подаренную им большую коробку. В ней были французские продукты: сыры, паштеты, колбасы, фуагра, сладости и ручной работы французский Дед Мороз Пер Ноэль. А сверху лежал конверт, а конверте билет бизнес-класса в Париж на Рождество, (данные её паспорта ему любезно дал Никита) и записка: «Уже скучаю. И буду ждать тебя в аэропорту». Она еще раз прочла записку Макса и заплакала. От избытка эмоций Она не находила нужных слов и отправила ему короткое сообщение: «Макс, спасибо! Я дома». Он несколько раз перечитал её сообщение. В нем не было ни скучаю, ни я, обязательно, приеду. «И что значит «Я дома?» гадал он. Ведь и так понятно, если Она открыла коробку или «Я дома» — это значит, что новогодние праздники Она будет дома со своими близкими, — обеспокоенно думал Марше.

В Париже лил дождь, а Москву занесло снегом.