Кафе на вулкане. Культурная жизнь Берлина между двумя войнами

Вечером второго дня проката фильма, 5 декабря, во время семичасового сеанса зал вновь был набит битком. Начало было спокойным. Однако стоило появиться на экране первой военной сцене – атаке французов – как в зале раздался крик: «И мы, немцы, должны это терпеть в самой Германии!». Это был сигнал. «Бродячая банда», размещенная по всему залу, начала кричать: «Позор!». Киномеханик увеличил звук, чтобы нейтрализовать нарастающий шум, но это не помогло. Гам становился громче, слышались оскорбления; несколько работников кинотеатра подошли к нарушителям тишины и сделали им внушение; включили свет, показ фильма был прерван. В этот момент Геббельс и Мюнхмайер поднялись со своих мест и обратились к зрителям: «Это позор!». Кто-то приказал им заткнуться, завязалась борьба, раздался звук гонга, погас свет, оператор снова сделал звук громче. Раздался еще один звук гонга, возмутители спокойствия бросили дымовые шашки и бомбы со зловонным газом; появились полицейские с дубинками в руках и попытались навести порядок. Большинство людей выглядели растерянными; двое из полицаев встали на защиту Геббельса (позже ста двадцати семи агентам полиции, отказавшимся предпринимать действия против нацистов, был сделан выговор). Напряжение нарастало, становилось трудно дышать, и тогда погромщики достали сумки, вынули картонные коробки и выпустили из них белых мышей, которых держали внутри: десятки, сотни белых мышей начали бегать по залу, в то время как зрители с визгами залезали на кресла. Это был полный хаос, полиция начала освобождать помещение; двое членов «бродячей банды» направились к кассам и, угрожая кассиршам, разбили стекла и забрали выручку.

На улице их ожидал Броннен. Он не располагал депутатской неприкосновенностью и предпочел остаться в стороне. Однако именно он был мозговым центром операции, хотя ходили слухи, что идея запустить белых мышей принадлежала Ольге Фёрстер-Прове. В день ее свадьбы с Бронненом журналист Хайнц Поль назвал ее «королевой-матерью белых мышей». Годами позже Броннен опишет свое поведение в те недели как «катастрофически-инфантильное», и будет хвастаться, что это он вдохновил Геббельса на «драматургическую фантазию, в которой его обвиняют» и с которой тот подходил к политическим задачам.

Саботаж показа «На Западном фронте без перемен» произвел еще больший эффект, чем срыв выступления Томаса Манна. На этот раз нацисты, планируя акцию, целились в правительство Веймарской республики. Они достигли желаемого: эффект был настолько сильным, что власти, не в состоянии сдерживать волнения, запретили показ фильма. Двенадцатого декабря 1930 года Геббельс написал в Der Angriff: «Ремарк ликвидирован. Можно заключить, что впервые мы добились того, чтобы демократии асфальта в Берлине пришлось преклонить колени».

Асфальт 1931

С веранды «Романского кафе» можно было бы увидеть грузовик, за рулем которого сидел фанатик-исламист, по вине которого 19 сентября 2016 года берлинский асфальт обагрился кровью. С тех пор прошло несколько лет, и уже не осталось следов ни того теракта, ни рождественской ярмарки, ни самого «Романского кафе», сметенного с лица земли после налета британской авиации в ночь с 22 на 23 ноября 1943 года.

На протяжении многих лет на этом месте находился пустырь, где проводили различные мероприятия: цирковые выступления, соревнования по вольной борьбе; там же были установлены деревянные подмостки, с которых взывали к слушателям мессианские проповедники. Далее стояли временные сооружения, в которых располагались заведения, предлагающие фастфуд, и кинозал, демонстрирующий порнофильмы, из-за чего местная газета отозвалась об этом месте как о «позорном пятне на визитной карточке Берлина».

В начале 1960-х годов Карл Хайнц Пеппер, состоятельный берлинский застройщик, решил очистить пустырь и возвести на этом месте современное здание с офисными помещениями и торговым центром. Он рассчитывал на поддержку мэрии, которая была заинтересована в появлении домов в американском стиле, чтобы продемонстрировать мощь города и западные ценности в разгар холодной войны. Результат строительства, торжественное открытие которого состоялось 2 апреля 1965 года при участии Вилли Брандта, в то время бургомистра Западного Берлина, представлял собой внушительную коробку высотой сто три метра из стекла и алюминия, увенчанную сверху логотипом Mercedes, словно в знак того, что Западным Берлином не правят серп и молот.