Кафе «Одноногая курица» или, Петербургская история

День, как по заказу, выдался погожим. Прорвавшиеся сквозь тучи солнце отражалась на поверхности луж и, казалось, городу возвращаются смытые многодневным дождем краски. За две недели до этого Арнольд кардинально сократил прием таблеток и теперь чувствовал пробуждающийся интерес к жизни. В приподнятом настроении они вышли из дома. Свернув на канал, добрались до проспекта. Там, как всегда, было празднично и многолюдно. Слух резала знакомая "акающая" скороговорка. Все время, казалось, что где-то рядом идет Петька Колыванов. Прогулявшись по проспекту, они свернули в сторону музея и вскоре под равнодушными взглядами каменных львов уже поднимались по ступеням.

   Позолоченные вазы и парадные портреты вызвали восторг матушки, но на Арнольда впечатления не произвели. Однако, постепенно он все больше проникался духом и эстетикой собранных под музейной крышей шедевров. Особый отклик находили картины, где сквозь обычную реальность, путь даже полунамеком, проступали контуры и краски некого иного мира. На полотнах серебряного века эта иная реальностью начала проявлять себя более явно. В воспалившемся воображении он снова прокручивал впечатление безумной ночи. А с холстов сочились те же мрачные зловещие краски, и исходил тлетворный мистический дух искаженного мира.

   По дороге домой мать робко поинтересовалась, понравилась ли Арнольду прогулка. Погруженный в свои мысли, он не стал ничего отвечать, чем, кажется, ее обидел. Однако, попрекать сынулю она не стала. Придя домой, рано поужинали, и мать легла отдохнуть. Арнольд же, не находя себе места, мерил шагами кухню. Пробуждавшая вновь жизненная энергия, вступала в диссонанс с действием препаратов. Не давали покоя и сегодняшние музейные впечатления. Казалось, он начинает понимать тайные пружины творчества и вдохновлявшие художников мотивы. И сам сейчас чувствовал, как в заторможенную и сумеречную реальность пробиваются слепящие лучи иного мира.

   На улице быстро темнело. Беря реванш за летнее отступление, ночь теперь очень рано приходила в город. Бросив взгляд на соседний дом, Арнольд вдруг увидел, что как на фоне темной стены ярко горят все три окна над аркой. Выключив на кухне свет, он жадно прильнул к стеклу, и, кажется, успел вовремя. Представление было в самом разгаре. Хозяйка квартиры в одном нижнем белье исполняла посреди спальни быстрый танец. Она лихо крутила бедрами. По плечам мотались распущенные светлые волосы. Роскошную гибкую фигуру ретушировали только узкая полоска трусиков и черный лифчик. Время от времени она забегала на кухню, и, продолжая пританцовывать, перемешивала что-то в стоявшей на плите сковородке. И это только добавляло происходящему особые пикантные штришки. Арнольд смотрел, не отрывая от холодного стекла лоб. И почему-то крепла уверенность, что представление разыгрывается именно для него. Когда незнакомка, оторвавшись от плиты, призывно помахала, он сразу понял, кого зовут.

   Таблетки еще пытались защитить сознание, но нахлынувший поток быстро снес эту плотину. Сделав круг по кухне, Арнольд ринулся в гостиную. Когда доставал из секретера деньги, мать слабым сонным голосом поинтересовалась, куда он собрался.

– Скоро вернусь! – соврал Арнольд. На самом деле он и представления не имел когда вернется и вернется ли вообще.

   На углу бывшей рыночной площади с некоторых пор, приметой нового времени, торчала коммерческая палатка. Торговали вожделенной для изголодавшегося отечественного потребителя мелочевкой, в том числе цветами и алкоголем. Пересчитав деньги, Арнольд обнаружил, что хватит на импортный ликер и три коротконогих розы. То, что завтра им не на что будет идти в магазин, совершенно не волновало. Через минуту он уже был в арке проходного двора. Подъезд встретил покосившейся дверью и дурно пахнувшей темнотой лестничных пролетов. Перешагнув через чье-то храпящее тело, Арнольд вбежал на второй этаж. Нужную дверь обнаружил по громким звукам музыки. А сквозь щель под дверным косяком на лестничную площадку струились ароматы какого-то экзотического блюда. Нащупав в темноте кнопку звонка, Арнольд дал себе еще несколько секунд на раздумье. Затем, переходя Рубикон, со всей силы на нее надавил.

   Глава 7

   Хозяйка встретила его в легком халатике. Возможно, это был пеньюар, но Арнольд в таких деталях плохо разбирался. Вблизи она смотрелась иначе, чем через два оконных стеклопакета и щель между занавесок. Фигура, конечно, была великолепная, но в лице проступала некоторая прибалтийская грубоватость. Голос тоже был несколько грубоват для образа прекрасной незнакомки. Хотя легкий акцент придавал ему пикантность.

– Это что за явление? – поинтересовалась она удивленно, но без какого либо испуга. А Арнольд, подражая романтическим героям, упал на одно колено и протянул букет. Левая рука, как рукоять шпаги, сжимала бутылку.

– Ну, если так серьезно, милости просим, – усилив акцент, произнесла хозяйка.