Кафедра

– Варя тоже пользовалась сайтами знакомств? – изумляюсь я.

– А что она – не человек, что ли? – ответно удивляется Настя.

Тут она смотрит на часы, осознает, что уже прозвучал звонок на занятия, и никакими словами не могу я уговорить ее хотя бы кофе допить. Поэтому то, что она думает о Калининой, Кондратюк и Рогозиной, остается для меня загадкой.

Воспитательная работа

На кафедре мы с Анастасией Васильевной появляемся спустя пять минут после звонка, возвестившего начало занятий. В кабинете – только Прудникова. Она отводит взгляд от компьютера и говорит, чеканя каждое слово:

– Педагоги не должны опаздывать на занятия. Мы требуем пунктуальности от студентов, значит, должны придерживаться ее и сами.

Взгляд ее полон неприкрытого осуждения. Настроение испорчено у всех – у самой Аллы, у Насти, у меня. Я смущаюсь, хотя у меня-то как раз занятий сегодня нет. И оправдываться перед Прудниковой я не собираюсь. На душе неприятный осадок.

Языкастая Анастасия тоже в прения не вступает. Молча, хватает журнал, папку с конспектами лекций и выскакивает из кабинета.

– Алиса Афанасьевна, – обращается ко мне Прудникова, – Вадим Александрович просил вас зайти.

Я киваю, но к Кирсанову не бегу – кто я ему, дрессированная собачка, что ли? Я выжидаю пять минут и только потом топаю в кабинет заведующего.

– Ну, рассказывай! – бросается мне навстречу Вадим.

– А что рассказывать? – удивляюсь я. – Я пока поговорила только со Степанцовой. И, думаю, этот путь тоже ни к чему не приведет. Ты слишком многого от меня требуешь! Кстати, ты не думал насчет настоящего детективного агентства? Там, по крайней мере, работают профессионалы.

– Думал, – кивнул Вадим. – Но у них там расценки ого-го! И результат они не гарантируют. В нынешней ситуации я не могу себе этого позволить.

– Конечно, – соглашаюсь я, – я-то пашу на тебя бесплатно. Но, между прочим, ты и сам собирался кое-что сделать. Ты был в СПбГУ? Тебя пустили в архив? Ты видел списки студентов?

Он сникает.

– Да, в университете был. Нашел одну знакомую, которая раньше работала на кафедре, где я диплом защищал, а теперь в архивариусы перешла. Она меня вспомнила, согласилась помочь. В университете ведется компьютерная база «Студент» – туда заносятся данные обо всех студентах – фамилия, имя, отчество, паспортные данные, место прописки, оценки, номера приказов о зачислении и отчислении. Ну, так вот – Арина Николаевна пробила по этой базе все интересующие нас фамилии. Знаешь, каков результат? За период с августа по ноябрь интересующего нас года в университет на разные факультеты было зачислено двое Задориных (из них – ни одной Варвары), одна Степанцова (не Анастасия), ни одной Сташевской, одна Кондратюк (не Юлия), пятеро Калининых (ни одной Евгении), трое Рогозиных (одна из них – Татьяна, но отчество не совпадает, и фотографию я в личном деле смотрел), одна Прудникова (как ты догадываешься, не Алла). Снова – тупик.

– Кто-то из них мог сменить фамилию – в связи с замужеством, например. Кажется, Степанцова была замужем?

– Ага, – подтвердил Вадим. – И Калинина тоже. Но я недавно попросил их принести копии свидетельств о браке – соврал, что это нужно для Пенсионного фонда. Так вот – ни та, ни другая фамилии при вступлении в брак не меняли. Может быть, кто-то еще был замужем, но согласись, что спрашивать об этом напрямую было бы нетактично и глупо. К тому же, кто-то мог сменить фамилию по совершенно другой причине – законодательство это разрешает. Не нравится чем-то своя фамилия – написал заявление, привел весомые аргументы, и вот – ты уже не какая-нибудь Грицацуева, а Прудникова или Сташевская.

– Ладно, – вздыхаю я, – будем продолжать беседовать с твоими женщинами. Может, кто-то и проговорится. Или вовсе из университета сбежит.

Когда я выхожу из кабинета Кирсанова, на кафедре обнаруживается только Алла – она стоит возле ксерокса с пачкой бумаги в руках. Мы смотрим друг на друга, и обе смущаемся. Но она быстро приходит в себя.

– Алиса Афанасьевна, в пятницу вечером в клубе «Аншлаг» будет дискотека у студентов нашего университета. Там должен быть представитель от каждой кафедры. От нашей кафедры пойдете вы.

Я вскидываю голову:

– С какой это стати? У меня в пятницу жених приезжает из Москвы. И вообще – я что-то не помню в трудовом договоре пункта об обязательном посещении преподавателем студенческих дискотек.

– В трудовом договоре, – она чеканит каждый слог, – есть пункт о воспитательной работе. Мы как кураторы обязаны дежурить на таких мероприятиях. На следующих дискотеках будет дежурить кто-то другой.

Я чувствую себя так, словно увела у нее любимого мужчину. Честное слово, мне даже ее жаль. Хотя, по большому счету, за действия (или бездействие) Давыдова отвечать я не могу. Она отворачивается, и я тоже. Нелепость наших отношений уже начинает меня раздражать. Мы ведем себя, как маленькие дети.

Я не хочу с ней ругаться. Тем более, что про Андрея я соврала – он сейчас в Калифорнии.

Когда я прихожу на лекцию, студенты встречают меня веселым гвалтом.