Читаем Кафедра и трон. Переписка императора Александра I и профессора Г. Ф. Паррота полностью

Après tant de discussions il reste un point sur lequel je ne puis m’en rapporter au jugement de la Commission à moins de trahir mes devoirs, le point des 10,000 Rbl. pour les pensions. D’abord après avoir trouvé la chose bonne en soi on me l’avait refusée uniquement parce que l’on voulait trouver les 6000 Rbl. qui manquent pour la Commission des écoles du département de Dorpat2. V. M. trouvant injuste de nous charger de ces frais auxquels on ne pensait pas lors de l’acte de fondation et pour lesquels on a augmenté les revenus des autres universités russes, et ayant bien voulu me promettre de réparer cette injustice, je croyais toutes les difficultés levées. Non, il s’est trouvé une autre objection – la rivalité des universités russes.

Sire! Je ne m’étonnerais pas du tout que Vous crussiez que je fais ici la satyre non l’histoire de mes négociations. Vous ne pourrez pas croire que, nos revenus étant fixés, on nous en défende un emploi sage et prévoyant, qui met à l’abri des événements et inocule à l’Université un principe d’agrandissement futur, un emploi qui assure à nos descendants des ressources que nous nous refusons à présent malgré notre désir brûlant de donner à notre Université tout le lustre possible. Vous ne concevez pas, dis-je, que l’on nous défende cet emploi de peur que nous ne gagnions par là sur les universités russes. Mais que direz-Vous, Sire, lorsque Vous apprendrez que le noble Novossilzof, à qui je dois presque tous mes succès, à qui notre brave athlète Klinger doit tant de victoires, que Novossilzof est un des fauteurs principaux de cette objection?

J’ai percé au travers de cette feinte, j’ai senti que son dessein était de procurer le même avantage aux autres universités, et sur le champ j’ai proposé ouvertement ce que lui comme membre de la Commission ne pouvait guère proposer, et il n’a pas manqué de m’appuyer. Mais pour cela il eût fallu changer l’état prescrit des universités russes, peut-être abandonner des idées favorites qui feront la ruine de ces établissements, il eût fallu annoncer qu’on a fait des constitutions sans connaître à fond la nature de la chose.

Sire! Quand le Comte Savadofsky Vous présentera nos Statuts, daignez Vous souvenir de ce point au chapitre de l’État, et veuillez exiger que le Ministre insère l’article des pensions tels que je l’ai demandé. Par là Vous rendez un service non seulement à Dorpat mais à toutes les universités de l’Empire, et un très grand service. Par là Vous les autorisez à des réclamations sur leur état et ces réclamations mèneront à une révision absolument indispensable de toute leur constitution viciée par l’esprit de fabrique qui y règne. Cet esprit de fabrique est là le vrai ennemi des universités russes; c’est lui qui en fera des établissements en sous-ordre infiniment inférieur à celui de Dorpat, c’est le ver qui minera leur grandeur future, qui réalisera les craintes pusillanimes que l’on prise dans ma prétendue ambition et dans ma prédication pour Dorpat. Vous savez, Sire, si je m’intéresse à la nation russe. Quand mes principes ne m’en feraient pas la loi, mon cœur me la ferait; c’est Votre nation. Mais laissez-moi la douce vengeance de ne pas les tirer d’erreur. Que ces idées soient utiles à la Russie et que jamais la Russie n’apprenne que j’y ai eu part.

Перейти на страницу:

Все книги серии Historia Rossica

Изобретая Восточную Европу: Карта цивилизации в сознании эпохи Просвещения
Изобретая Восточную Европу: Карта цивилизации в сознании эпохи Просвещения

В своей книге, ставшей обязательным чтением как для славистов, так и для всех, стремящихся глубже понять «Запад» как культурный феномен, известный американский историк и культуролог Ларри Вульф показывает, что нет ничего «естественного» в привычном нам разделении континента на Западную и Восточную Европу. Вплоть до начала XVIII столетия европейцы подразделяли свой континент на средиземноморский Север и балтийский Юг, и лишь с наступлением века Просвещения под пером философов родилась концепция «Восточной Европы». Широко используя классическую работу Эдварда Саида об Ориентализме, Вульф показывает, как многочисленные путешественники — дипломаты, писатели и искатели приключений — заложили основу того снисходительно-любопытствующего отношения, с которым «цивилизованный» Запад взирал (или взирает до сих пор?) на «отсталую» Восточную Европу.

Ларри Вульф

История / Образование и наука
«Вдовствующее царство»
«Вдовствующее царство»

Что происходит со страной, когда во главе государства оказывается трехлетний ребенок? Таков исходный вопрос, с которого начинается данное исследование. Книга задумана как своего рода эксперимент: изучая перипетии политического кризиса, который пережила Россия в годы малолетства Ивана Грозного, автор стремился понять, как была устроена русская монархия XVI в., какая роль была отведена в ней самому государю, а какая — его советникам: боярам, дворецким, казначеям, дьякам. На переднем плане повествования — вспышки придворной борьбы, столкновения честолюбивых аристократов, дворцовые перевороты, опалы, казни и мятежи; но за этим событийным рядом проступают контуры долговременных структур, вырисовывается архаичная природа российской верховной власти (особенно в сравнении с европейскими королевствами начала Нового времени) и вместе с тем — растущая роль нарождающейся бюрократии в делах повседневного управления.

Михаил Маркович Кром

История
Визуальное народоведение империи, или «Увидеть русского дано не каждому»
Визуальное народоведение империи, или «Увидеть русского дано не каждому»

В книге анализируются графические образы народов России, их создание и бытование в культуре (гравюры, лубки, карикатуры, роспись на посуде, медали, этнографические портреты, картуши на картах второй половины XVIII – первой трети XIX века). Каждый образ рассматривается как единица единого визуального языка, изобретенного для описания различных человеческих групп, а также как посредник в порождении новых культурных и политических общностей (например, для показа неочевидного «русского народа»). В книге исследуются механизмы перевода в иконографическую форму этнических стереотипов, научных теорий, речевых топосов и фантазий современников. Читатель узнает, как использовались для показа культурно-психологических свойств народа соглашения в области физиогномики, эстетические договоры о прекрасном и безобразном, увидит, как образ рождал групповую мобилизацию в зрителях и как в пространстве визуального вызревало неоднозначное понимание того, что есть «нация». Так в данном исследовании выявляются культурные границы между народами, которые существовали в воображении россиян в «донациональную» эпоху.

Елена Анатольевна Вишленкова , Елена Вишленкова

Культурология / История / Образование и наука

Похожие книги

1993. Расстрел «Белого дома»
1993. Расстрел «Белого дома»

Исполнилось 15 лет одной из самых страшных трагедий в новейшей истории России. 15 лет назад был расстрелян «Белый дом»…За минувшие годы о кровавом октябре 1993-го написаны целые библиотеки. Жаркие споры об истоках и причинах трагедии не стихают до сих пор. До сих пор сводят счеты люди, стоявшие по разные стороны баррикад, — те, кто защищал «Белый дом», и те, кто его расстреливал. Вспоминают, проклинают, оправдываются, лукавят, говорят об одном, намеренно умалчивают о другом… В этой разноголосице взаимоисключающих оценок и мнений тонут главные вопросы: на чьей стороне была тогда правда? кто поставил Россию на грань новой гражданской войны? считать ли октябрьские события «коммуно-фашистским мятежом», стихийным народным восстанием или заранее спланированной провокацией? можно ли было избежать кровопролития?Эта книга — ПЕРВОЕ ИСТОРИЧЕСКОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ трагедии 1993 года. Изучив все доступные материалы, перепроверив показания участников и очевидцев, автор не только подробно, по часам и минутам, восстанавливает ход событий, но и дает глубокий анализ причин трагедии, вскрывает тайные пружины роковых решений и приходит к сенсационным выводам…

Александр Владимирович Островский

Публицистика / История / Образование и наука
Призвание варягов
Призвание варягов

Лидия Грот – кандидат исторических наук. Окончила восточный факультет ЛГУ, с 1981 года работала научным сотрудником Института Востоковедения АН СССР. С начала 90-х годов проживает в Швеции. Лидия Павловна широко известна своими трудами по начальному периоду истории Руси. В ее работах есть то, чего столь часто не хватает современным историкам: прекрасный стиль, интересные мысли и остроумные выводы. Активный критик норманнской теории происхождения русской государственности. Последние ее публикации серьёзно подрывают норманнистские позиции и научный авторитет многих статусных лиц в официальной среде, что приводит к ожесточенной дискуссии вокруг сделанных ею выводов и яростным, отнюдь не академическим нападкам на историка-патриота.Книга также издавалась под названием «Призвание варягов. Норманны, которых не было».

Лидия Грот , Лидия Павловна Грот

Публицистика / История / Образование и наука