Каганы рода русского, или Подлинная история киевских князей

Этот след прорисовывается в самом первом известном нам официальном документе, связанном с ранней русью, — договоре Олега с Византией 911 года, который представлен в ПВЛ под 912 годом вместе с комментариями по процедуре его подписания, отнесенными ее составителями к 907 году. В комментариях названы имена послов, ведших непосредственные переговоры с греками, а в преамбуле самого договора, включенного в статью 912 года ПВЛ, перечислены имена подписавших договор со стороны руси. Имена подписантов уже приводились выше, но теперь обратим внимание на то, что они разделены на две группы явными этническими детерминативами: «карлы», то есть скандинавские «мужи», коих четверо (Инегельд, Фарлоф, Вельмуд, Рулав), и «гуды», то есть готы, коих девять (Руалд, Карн, Фрелав, Руар, Актеву, Труан, Лидул, Фост, Стемид). Две эти группы не только неравночисленны, но и неравноправны: «мужи», то есть скандинавы, в перечне имен стоят первыми, эти же «мужи» (Фарлоф, Вельмуд и Рулав) участвуют в константинопольской делегации 907 года в качестве послов, в то время как готы к переговорам вообще не были допущены за исключение одного-единственного гота Стемида, причем вероятно не отличавшегося родовитостью, так как его имя даже в перечне подписантов-готов стоит последним. Но дело в том, что этот Стемид, как справедливо заметил еще А. Сахаров, выполнял в русском посольстве роль секретаря. Включение в посольство в качестве секретаря именно гота, да к тому же не отличавшегося знатностью, могло иметь только одну причину: знание греческого языка, что естественно для готов, несколько веков живших в Крыму бок о бок с греками, а также, в не меньшей степени, просто грамотность, а именно необходимое для выполнения секретарских функций владение «Ивановым написанием», которым был записан русский экземпляр договора[58]. По счастью, каким-то образом копия («список») этого экземпляра в переводе на древнецерковнославянский язык сумел попасть в ПВЛ.

Этнический дуализм начальной руси объясняет ту ее конфессиональную двойственность, которую мы отмечали при первом рассмотрении договора 911 года. Скандинавы, привилегированная и лидирующая компонента начальной руси, ведшие переговоры в Константинополе, в начале X века все еще оставались язычниками и при личных договоренностях с византийцами клялись по своей вере и своим обычаям. Но крымско-готская компонента, к переговорам не допущенная, была давно крещеной и ортодоксально православной, так как несколько веков находилась под культурным влиянием греков соседнего Херсона и имела свою подчиненную Константинопольской патриархии Дорос-скую епископию, которая со временем даже приобрела статус митрополии. Поэтому при составлении текста договоpa 911 года секретарь посольства гот Стемид, выражая волю своих скандинавских начальников и по возможности точно переводя их речь, противопоставил русь христианам и зафиксировал клятвы послов руси «по их вере и обычаям», но, тем не менее, в формулировках текста договора все же использовал близкие ему лично как православному христианину христианскую православную терминологию.

Чисто готские имена мы все еще видим в аналогичном договоре Игоря, отнесенном ПВЛ к 945 году. Там среди имен послов и купцов руси встречаются три посла с именем «Прастен» (Прастен Тудоров, Прастен Акун, Прастен Бернов) и два купца с похожими именами Фрастен и Фуростен. С учетом закономерного перехода при заимствовании древнерусским языком иноязычного Ф в П основа исходного имени реконструируется как Фрастен. Это популярное среди руси X века имя хорошо этимологизируется из готского языка, в котором фраст означает «ребенок, отпрыск». Существенно, что корень фраст чисто готский, его нет ни в скандинавских, ни в других германских языках.

Косвенно с готами связывает начальную Русь упомянутая выше древнегерманская поэма «Ортнит». Настало время уделить внимание вынесенному в название поэмы эпическому имени властелина Руси. Оно состоит из двух основ, причем основ не старого верхненемецкого, на котором написана поэма, а опять-таки готского: орт, что по-готски означает «сад», и нит со значением «кровное родство, династия», близком по смыслу готскому гард. Странное на первый взгляд появление сада на самом деле легко объяснимо. Вспомним, что действие поэмы происходит в Гарде, то есть одном из полюдий будущей Руси. Но для автора поэмы, жившего в Германии и говорившего на верхненемецком, «Гарда» не имела ни завязок с непонятным ему компонентом нит, ни вообще смысла и воспринималась его германским ухом как похожее гартен, что по-немецки и сегодня означает «сад». Однако сам факт, что в имени правителя Гарды поэма зафиксировала не верхненемецкое гартен[59], а готское орт в паре с готским же нит, дает основания предположить изначально готские истоки сюжета и позволяет говорить о том, что начальная русь была все-таки имела готскую компоненту.