Кагуляры

Сам же Аристид Кар почему-то уничтожать не стал. Может, не решился это сделать без приказа? Секретный комитет ведь являлся организацией не только тайной, но и военной, так что без приказа высшего руководства Кар не имел права что-то делать. А может, архивариус просто струсил и сохранил картотеку для того, чтобы предложить её фликам, такой ценой купив для себя неприкосновенность? Аристид Кар ведь имел непосредственное отношение к расправе над братьями Росселли и догадывался, что его за это по головке не погладят. Как ни горько мне это сознавать, я всё же склоняюсь ко второй версии – версии о предательстве, совершённом из-за трусости. К несчастью, это так часто происходит в фашистских рядах – предательство. Вот и в этот раз случилось!

К Аристиду Кару явились с обыском 21 ноября 1937 года, а ведь аресты и обыски начались еще 19-го! Нет, Кар не мог не успеть получить приказ. Значит, имело место сознательное невыполнение приказа ради спасения собственной шкуры. А уже 23 ноября министр внутренних дел Макс Дормуа выступил с заявлением, в котором было сказано, в частности, и следующее (я сохранил у себя газетную вырезку): «Захваченные документы неопровержимо устанавливают, что виновные поставили себе целью заменить республиканскую форму правления, которую наша страна добровольно установила у себя, диктаторским режимом». О! Такие документы действительно стоили дорого!

Итак, по указанию министра-социалиста Макса Дормуа Секретный комитет революционного национального действия оказался раздавлен, однако я не стану преувеличивать достижений Макса Дормуа. Несомненно, ему было бы выгодно считать, что он победил наимощнейшую организацию, которая могла соперничать по силе не то что с полицией, а с регулярной армией, однако на поверку оказалось, что кагуляры были не так уж могущественны. Тягаться с полицией они вполне могли, но что касается армии – увы, нет, несмотря на обилие военных в руководстве Секретного комитета.

Вот, например, что хранилось на самом крупном кагулярском складе с оружием из тех, которые удалось обнаружить за всё время, пока шла охота за кагулярами. В доме номер 10 на улице Жана Бозира в Париже изъяли следующее: 11 пистолетов-пулемётов (автоматов), 1500 ручных гранат, 14 противотанковых ружей, 5 пулемётов и 17 обрезов. Конечно, это немало, но до армейских арсеналов этому складу далеко. Всё найденное уместилось в один грузовик, который флики, невероятно гордые собой, нагружали при большом скоплении зевак. А ведь если бы слухи о необъятных кагулярских складах, активно поддерживаемые самими кагулярами, оказались хотя бы наполовину правдой, фликам понадобилась бы целая автоколонна, чтобы вывозить найденное вооружение.

А вот другая находка, которой флики также хвастались (очевидно, ничего более существенного, чтобы похвастаться, они не нашли!). На пустующей вилле в Вильмомбле под Парижем обнаружились 2 ружья, небольшое количество самодельных (бутылочных) гранат и энное количество ящиков с патронами. Я видел фотографию и до сих пор не могу отделаться от мысли, что эти ящики нарочно были поставлены так, чтобы их казалось больше. Просто смех!

А ещё очень забавна толпа фликов, которые безрезультатно искали динамит, якобы заложенный под зданием нашего парламента. В бумагах, обнаруженных у кагулярского архивариуса Аристида Кара, якобы содержались сведения, что Секретный комитет планировал устроить взрыв этого здания на манер той акции, что была осуществлена 11 сентября 1937 года. Флики излазили всю канализацию, но так ничего и не нашли, а ведь заранее были уверены в успехе и даже пригласили прессу. В итоге пресса запечатлела не успех, а неудачу французской полиции. Я смеюсь, но это грустный смех, веселье с привкусом горечи.

У меня до сих пор сердце обливается кровью, когда я вспоминаю те мерзкие, отвратительные дни, но при этом жалости к кагулярам у меня не было и нет – лишь сожаление по поводу ещё одной упущенной возможности для нашего фашизма. Я полагал, что ещё одна неудача добьёт нас окончательно. Сначала неудача 6 февраля 1934 года, а теперь такой же провальный конец 1937 года. Я полагал, что знамя фашизма уже никогда не будет гордо реять над землёй Франции, но, слава богу, я ошибся. Во тьме забрезжил свет, слабый, но всё-таки свет… Ставлю многоточие, потому что здесь необходима многозначительная пауза.

Пока шли аресты, допросы и велось следствие, проклятый Леон Блюм наконец-то покинул премьерское кресло и уступил место Камилю Шотану. Новый премьер тоже был левых взглядов, но закоренелый взяточник, что для кагуляров стало самым настоящим спасением.

Да, это оказался тот самый Шотан, в своё время прикупленный отвратительным еврейским жуликом Александром Стависким, а когда комплот Шотана со Стависким обнаружился, Шотан избавился от неудобного приятеля, приказав его пристрелить. Тем не менее репутацию Шотана это не спасло, и ему пришлось буквально бежать в отставку, но через некоторое время после начала расследования кагулярского дела он опять всплыл, опять стал премьером, но уже в правительстве «Народного фронта».