Кайа. История про одолженную жизнь

В его глазах я «увидел» простую и очевидную цель: найти и уничтожить физически всех, кто так или иначе причастен к самоубийству Художницы. И все.

В моей голове, сами собой, всплыли образы швейцарского озера, домика на его берегу и бокала вина…

И я осознал тот факт, от которого у меня «встал в горле ком»…

Мой жизненный путь, тот его отрезок, по-крайней мере, на котором меня звали Филатовой Кайей, подошел к своему завершению.

Чтобы я сейчас ни сказал или не сказал — сидящий напротив меня, или тот, стоящий позади, человек, убьет меня. Обязательно убьет. Без вариантов.

Своими действиями и своей беспечностью, я погубил и себя и Кайю! Это будет мне уроком...жаль, что самым последним.

Также пришло осознание и другого факта — я не хочу умирать! Я хочу жить! Каждый вечер я хочу засыпать и каждое утро просыпаться!

Мне хотелось рыдать и выть от того, как я хочу жить! Да, перспективы у меня на будущее совсем не радужные, но…!

У меня молодое и здоровое тело! И я бы мог жить и жить, наслаждаясь каждым из прожитых мною дней.

Возможно это странно, а, возможно и нет, но после «прибытия» в этот мир, я только сейчас, в эти самые мгновения, когда на этом складе воцарилась тишина, перед неминуемым и скорым финалом, я действительно и искренне, всей своей душой, полюбил Кайю, свой новый «сосуд» для этой самой души.

И я улыбнулся, чисто и искренне. Было сложно...

Сложно, как никогда ранее, но я смог вернуть на свой лик выражение полной безмятежности, хотя сердце Кайи трепетало, словно сердце птички, оказавшейся в руках ловца, и я улыбнулся человеку сидящему передо мной. Человеку, что очень скоро оборвет мою жизнь.

В литературных романах все просто, есть черное и белое, есть добро и зло. И вот финал, где зло, хотя бывает, что и добро, оказывается повержено.

А как же быть в моей истории? Кайа, своими собственными руками, убила одного человека, стала причиной смерти другого…

Плюс к этому, еще и Мари, хотя, конечно, тут моей вины, если таковая, вообще, есть — немного, но тем не менее. И сломанная жизнь Тани, само собой...

Можно ли считать Кайю злодейкой...или злодеем?

Нет, я категорически отказываюсь считать ее таковой! Преступница и убийца — безусловно, злодейка — нет!

Хотя, с другой стороны, я не могу быть объективен, ибо, полагаю, что даже распоследний подонок таковым себя не считает.

А человек, что сейчас сидит и с напускным равнодушием смотрит на меня, ожидая ответов на свои вопросы...он злодей?

Да что-то тоже не получается…

Старый служака, потерявший в конце, похоже, «весь мир», коим для него была племянница.

Какое будущее его ждет? Странно, конечно, что прямо сейчас мне есть до этого какое-то дело.

- Отличная радиопостановка, - ответил улыбаясь ему я, - что по Вашему я должна еще сказать?

- Я могу…, - начал было он.

- Отнести это в полицию или еще куда-нибудь и обвинить меня в убийстве Яны? - перебил его я.

Было видно, что он снова очень хочет ударить меня, но в этот раз, хоть и с трудом, но он сдержал себя…

- Все это очень интересно, - продолжил я вполне спокойно, снова опустив глаза «в пол», - но…

- Значит, по хорошему ты не хочешь, да? - перебил меня «дядюшка», в голосе которого вновь появились эмоции и кивнул стоявшему позади меня типу...

Все случилось внезапно!

Мне на голову накинули некий прозрачный, эластичный пакет, плотно обтянувший мое лицо…Неважно! Мне перекрыли доступ воздуха!

Кайа громко замычала, извиваясь и дико дергаясь, едва не перевернув стол, всем телом, пытаясь вырваться из хватки своего душителя, но мужчина, стоявший позади, держал крепко и ее саму и то, чем ее удушал, да и руки ее были скованы наручниками позади спины.

«Дядюшка» Художницы с отвращением смотрел на широко раскрытый рот и выпученные глаза удушаемого подростка.

- Хватит, - сказал он, когда бьющаяся в попытках высвободиться Кайа, начала явно терять сознание.

Раздался мой долгий, громкий и хриплый вдох, затем еще один и еще. Перед глазами все «плыло», а грудь и бронхи разрывало от мучительной боли...но я жив, я все еще жив…

Я закашлялся.

Затем снова, но уже от того, что слюна попала «не в то горло», было бы очень обидно умереть, захлебнувшись слюной.

Слюни...они были размазаны, той резиновой хреновиной, которой меня душили, по всему моему лицу, вместе с соплями, слезами и, кажется, кровью.

Уверен, что милое личико Кайи, в данный момент, утратило большую часть своей привлекательности и очарования.

Хотя, по правде говоря, на свой внешний вид, прямо сейчас, мне было абсолютно наплевать.

Руки...руки скованы за спиной, не могу ни высморкать, ни стереть с лица все то, что по нему размазано.

Все-равно!

Просто выдул из носа все то, чем он был забит…

Получилось не очень и новая порция соплей оказалась на моем лице.

Все-равно...Меня бьет, крупной дрожью, озноб.

- Что случилось? Юному чудовищу больше не хочется улыбаться и дерзить? Я тебя внимательно слушаю, скажи мне, кто тебя надоумил и кто тебе помог? - спросил, смотревший на меня, с отвращением, «добрый дядюшка».

- Улллыыыббббаааться, даааа, - произнес я, заикаясь из-за бившей меня дрожи.