Кайа. История про одолженную жизнь. Том 3

Я открыл глаза и уставился в потолок. Я еще жив. Больше не было теней надо мной. Приподнялся на локте. Я лежал на огромной кровати в огромной комнате с плотно зашторенными окнами. Оглядевшись некоторое время, осознал, что нахожусь в своей комнате, в здании, в которое мы переехали из Имения, и из откуда совершал свой побег. Я снова улегся головой на подушку.

Удивительно, но во всем теле я чувствовал невероятную легкость хорошо выспавшегося человека. Никакой головной боли, никакого похмелья, никакой тяжести в конечностях. Ничего. А было ли что-то?

Я вспомнил вчерашний (вчерашний ли?) малый Семейный совет. И все произошедшее на нем. Внезапно я себя почувствовал так, как чувствует человек, проснувшись после крупной пьянки в гостях и вспоминая все то, что он там учудил.

Я накрылся одеялом с головой. Все, нет меня!

Боже! Но это сейчас неважно. Да, неважно. Если я все еще жив и не в гостях у Льва Моисеевича, значит с этой стороны мне ничего не угрожает. По крайней мере в данный момент. А вот другое…

Мне вспомнились тени. И их слова… Было ли все это наяву или меня терзал лишь ночной кошмар? Откинув одеяло, оглядел себя.

Я лежал в свежей шелковой пижаме, благоухающей какими-то цветами, чистый и опрятный. Ничто не указывало на то, что меня еще недавно безумно рвало. Ничто, кроме слабого кислого привкуса рвоты во рту. Очень слабого, едва различимого. Но привкус этот присутствовал. А значит…

К моему запястью были подсоединены какие-то датчики, ведущие к некоему медицинскому аппарату, который периодически попискивал. Думаю, что он уже дал знать кому надо, что я бодрствую и сейчас я вновь увижу… Интересно, а кого я увижу первым? Ставлю рубль на то, что это будет Лера. Лера, Лерочка. Она, оказывается, не только психолог, но и…

В дверь негромко постучали.

— Войдите! — чуть громче, чем собирался, сказал я хриплым спросонья голосом

Получив мое дозволение, в комнату вошли две женщины. Кажется, я должен самому себе рубль, ведь одной из них действительно была Лера, а другой — девчонка из обслуги (ну как девчонка, на вид ей можно было дать лет 20–25, наверное), странная какая-то. Азиатка. Не видел раньше ее здесь.

— Раздвинуть шторы, — негромко сказала Лера, и повинуясь ее голосовой команде, электропривод на карнизе начал раздвигать тяжелые шторы, давая возможность лицезреть мрачный зимний утренний пейзаж за окном. Темные, тяжелые тучи и сильный снегопад. Отличная погодка для того, чтобы свести счеты с жизнью. Где же весь этот «мороз и Солнце, день чудесный»? Этой зимой сплошные снегопады, — доброе утро, Кайа

— Доброе утро, Лер, — потянувшись в кровати, ответил я

Две стены в моей комнате были выполнены из стекла, то есть жил я в этаком полуаквариуме. Впрочем, снаружи не было видно того, что находилось внутри. Совершенно потрясающе и немного страшно поначалу, когда весь город лежит перед тобой, с высоты тридцать девятого этажа, только протяни руку. Одно лишь это делает жизнь в этой комнате столь привлекательной. Хорошо быть богатым. В некоторых аспектах, по крайней мере.

— Барышня, вы изволите подать вам завтрак прямо сейчас? — из задумчивости меня вывел вопрос горничной, который она задала мне с поклоном (!)

Совершенно очевидно, что эта женщина была из числа беженцев. Или «папаша», с «мамашей» «выписали» ее из какой-то азиатской страны.

Русский язык (если судить по одному сказанному ей предложению) у нее вполне грамотный, но ее акцент… Это ее «балисня», вместо «барышня», впрочем, понять, что она говорит, можно.

— Нет. Я, пожалуй, приму сначала душ, — ответил я и моментально оказался на ногах, ощущая приятную легкость в теле

Мне сейчас никак нельзя разговаривать с Лерой. Надо продумать линию своего поведения. Не зря она заявилась сюда сразу же, как только я проснулся! И вовсе даже не затем, чтобы пожелать мне доброго утра…

— Как вас зовут? — спросил я горничную

— Когда меня крестили, мне дали имя Мария. Меня зовут Марией Чжао…

Китаянка, стало быть.

— … а мое китайское имя для русского уха…не звучит, — сказала она (теоретический русский она и впрямь знала очень неплохо), — поэтому, барышня, зовите меня, пожалуйста, Марией.

Горничной явно польстило, что Кайа обратилась к ней на «вы». Мария эта — молодая еще девчонка, но Кайа — четырнадцатилетняя девочка, и мне об этом никогда забывать не следует. А из всего своего небогатого опыта общения с выходцами из Поднебесной (со мной в Штатах работала пара человек оттуда), я вынес понимание того, что в общении с этими людьми (и совершенно неважно насколько они стоят ниже тебя на социальной лестнице), очень важно всегда проявлять внешнюю вежливость. Даже если вы их терпеть не можете.

— Хорошо, Мария… — ответил я, но был перебит Лерой

— Может быть все-таки позавтракаем сначала? — с улыбочкой спросила она, прозрачно намекая на то, что все нужно делать именно так, как велит она