Кайкен

Он продолжал читать и находил в книгах все новые подтверждения своей правоты. Да, он — наследник не только древнегреческой красной птицы, возрождавшейся из пепла, но и египетского Феникса — гигантского орла с огненными перьями. А еще — Симург персидских мифов, Фэн-хуан китайской космологии, Громовая птица американских индейцев и птица Минка австралийских аборигенов. Эти хищные создания, рассеянные по разным уголкам мира, и составили его генеалогическое древо. На земле он воплощал римское могущество в образе легендарного двуполого и бессмертного орла. Позднее он появился и на средневековых заалтарных картинах и полотнах времен Возрождения, изображавших Христа.

Он оглянулся: вокруг никого. Встал на колени спиной к улице Марешо. Извлек из пакетов перчатки и опрокинул на них принесенный с собой флакон спирта. Зажигалка «Зиппо» довершила дело. Всего одна искра, и обе нитриловые кисти в тот же миг оказались во власти другой руки, пылающей жаром. Пара секунд, и от улик остались обугленные веревочки.

Он сжег листки с результатами анализов, закрыл глаза и прошептал молитву, обращенную к его божеству:

— Я родился под знаком отвращения и пренебрежения, вырос посреди оскорблений и гнусностей. Но, подобно Христу, я обратил свое убожество в величие. Страдание изменило меня и открыло мне глаза. Я един. Я есть огонь и мир. Смерть и спасение…

Он высыпал пепел в воду и поднялся. В этот самый миг на солнце набежала туча. Потемнело. Вокруг стало тихо, как перед грозой. Он больше не слышал ни звуков уличного движения, ни строительного шума на трамвайных путях. В голове раздавался нестройный хор голосов, напоминающий об античной трагедии. В воздухе словно было разлито электричество. Покалывало кончики пальцев.

Он бросил взгляд на часы: 13:00. В офисе начинается обеденный перерыв, но уже не успеть.

Он дернул плечом, отметая проблему как несущественную. Отныне уже ничто не имеет значения. Миг отмщения близок.

48

Выходя из лифта, Пассан увидел Фифи, который ждал в холле третьего этажа. В этой безликой обстановке он напоминал курьера, заблудившегося в коридорах страховой компании.

— Слышь, глянь-ка вот на это. — Панк протянул сложенную бумагу.

Это была карта юго-восточной части Франции: Пака, Лангедок-Русийон, Рона-Альпы… Города, где жил Гийар, были обведены зеленым; красные кружки наверняка отмечали места пожаров. Те и другие значки располагались парами, образуя некие подмножества, которым на подготовительных курсах обучают будущих математиков.

— В восемьдесят седьмом году Гийара — ему тогда было шестнадцать — поместили в специализированный центр близ Вигана. — Фифи ткнул пальцем в один из кружков.

— Ле-Амо.

— Ага. Через полгода в результате поджога вспыхнул пожар, уничтоживший пятьсот гектаров леса между Виганом и Сент-Ипполит-дю-Фором. Виновных не нашли, дело закрыли. — Палец переместился. — Восемьдесят девятый год. Гийар поступил учеником в автомастерскую Лагарда, в окрестностях Сомьера. В конце августа на юге Ганжа вспыхивает пожар. Выгорело несколько сот гектаров, уничтожен целый кемпинг. Чудо, что никто не погиб. Следствие велось, но зашло в тупик. Были подозрения, что это тоже поджог.

Они стояли посреди коридора, под лампой. Пассана снова бросило в жар. Он чувствовал себя грязным и помятым, от него разило потом. Костюм срочно нуждался в химчистке, а он сам — в холодном душе.

— Девяностый год, — продолжал Фифи. — Опять пожар, на сей раз между Киссаком и Нимом. Дул сильный ветер, что усугубило масштабы бедствия. Площадь пострадавшей территории — тысяча гектаров. Пожарные бились двое суток, чтобы положить конец распространению огня. И опять — ни виновных, ни мотивов. Но эксперты высказались яснее ясного: причиной возгорания был поджог. А оттуда до Сомьера меньше тридцати километров.

Пассан смотрел на карту, усеянную кружками. Казалось, он держит в руках рентгеновский снимок безумия Гийара. Впрочем, пока еще можно было объяснить случившееся совпадением.

— Тебе мало? — Помощник словно прочитал его мысли. — Ну, тогда вот еще. Девяносто первый год. Гийар укрылся в Безье.

— Автомастерская Соккара.

— На следующий год загорается больница Шам, что в самом центре города. Жертв нет. Расследование, как всегда, кончается ничем.

Пассан хотел вставить словечко, но не тут-то было — Фифи закусил удила:

— Девяносто седьмой. Гийар управляет автомастерской Роша в Монпелье. Шесть месяцев управляет, а потом в роддоме Нотр-Дам-дю-Салю, что в квартале Моссон, вспыхивает пожар. И опять-таки почти чудом удалось спасти всех пациентов. Судя по всему, Гийар переключился на больницы.

Пассан сделал шаг вправо, прячась от света лампы. С годами пиромания Гийара обрела четкую направленность. Всю свою ярость, всю свою страсть к разрушению он нацелил на те места, где на свет появлялись дети. Нетрудно понять почему.