Кайкен

Каждый раз, приезжая в Японию, она ходила с матерью к местным горячим источникам — онсэн. После бани, одетые в легкие юката — кимоно без подкладки, они наслаждались огромными устрицами, пахнувшими водорослями, и ели тэмпура из жареных розовых креветок, похожих на хрустящие морские звезды. В такие минуты ей думалось, что из всех живущих на земле людей японцы — единственные морские млекопитающие.

Наоко закрыла глаза. Эта ванна была как молитва.

Вдруг она вздрогнула. Что это за шум? Сердце пропустило удар. Руки и ноги похолодели, несмотря на горячую воду. Она бесшумно выбралась из ванны, натянула спортивные штаны и майку прямо на мокрое тело.

Прислушалась — так и есть. Какие-то легкие торопливые постукивания. Тихие. Наоко не верила своим ушам. Опасность вернулась.

И на этот раз злоумышленник явился не один.

Она прокралась к себе в спальню, взглядом поискала какое-нибудь оружие. Ей нужно хоть что-то, чтобы защитить себя и детей. Открыла ящик стола и достала кайкен.

Звуки раздавались все ближе.

Они доносились с лестницы. Значит, она может преградить пришельцам дорогу, не пустить в детскую спальню. Ее, наверное, убьют. Но своей смертью она купит детям жизнь. Одна эта мысль придала ей мужества, на которое она и не рассчитывала.

Наоко двинулась вперед, сжимая кайкен в кулаке. Шаги слышались за стеной. С бешено колотящимся сердцем она распахнула дверь и прыгнула, пронзая темноту кинжалом. И разумеется, упала.

Двое мужчин целились в нее из пистолетов, держа их обеими руками. В полумраке она не сразу узнала ночных гостей. Первым был Фифи, вторым — чернокожий парень в дредах; она не раз видела его слоняющимся возле своего крыльца.

— Ты как? — тихо спросил Фифи.

Она отбросила кинжал, но так и осталась стоять на коленях. Ноги ее не слушались.

— Что… что происходит?

— У нас техническая проблема. Одна из камер отключилась.

— Какая еще камера?

Шестеренки в мозгу снова закрутились. Ну конечно, дом по-прежнему под видеонаблюдением. А значит, Пассан не поверил, что к ним забирался Гийар.

Но почему-то никто не счел необходимым поставить ее об этом в известность.

— Какая камера?

— В детской.

Наоко вскочила и побежала к детской спальне. Решительно распахнула дверь.

Сердце, кажется, вообще перестало биться. Легкие прекратили перекачивать воздух. Мозг застыл.

И все-таки, когда глазам ее открылась эта картина, что-то еще в душе, более глубокое и органичное, закаменело. Сразу и навсегда.

60

Пассан сидел в полицейской машине, на полной скорости мчащейся в сторону моста Сюрен, и с методичной яростью сдирал с себя бинты. Его не покидало ощущение, что он снова влезает в свою настоящую шкуру — шкуру легавого.

Ночные новости его не удивили.

Не Гийар был вампиром. Он не был им никогда. Тот, кто вломился в дом, преследовал свою мстительную цель, а значит, Пассану придется все начинать с нуля. По идее, ему следовало чувствовать себя сраженным, отчаявшимся или хотя бы ошеломленным. На самом деле объявление новой войны наполнило его энергией. Не осталось ни боли от ожогов, ни одуряющего воздействия морфина. В крови играл адреналин, обостряя восприятие до предела. В каком-то смысле обещание будущей схватки вернуло его к жизни.

— Мигалку выключи.

Машина подъезжала к его кварталу. Стрелки часов приближались к полуночи, и на улицах Сюрена не было ни души. Моросил мелкий дождь, вместо дворников отмывая асфальт. Но даже небесам было не под силу справиться с грудами мусора, копившимися на вершине Мон-Валерьен.

Водитель затормозил на улице Клюзере. Здесь уже стояли полицейские фургоны, машина «скорой помощи» и автомобили службы криминалистического учета. Вращались фонари на крышах, и в их свете мелькали фигуры в дождевиках и поблескивали флуоресцентные ленты ограждения. Отныне его семья жила внутри периметра безопасности. Вернее сказать, внутри зоны риска, куда полиция регулярно прибывает с опозданием.

Кто-то постучал в стекло машины. Фифи. Бледностью его лицо спорило с белесым светом фар. Оливье выбрался наружу и почти сразу оперся о корпус «пежо». Закружилась голова… Или все еще действует морфин?

— Тебе что, плохо?

— Я хочу видеть детей.

— Подожди.

— Я хочу их видеть! — заорал он.

И зашагал к воротам. Фифи решительно преградил ему дорогу.

— Подожди, говорят тебе. С ними все в порядке. Не дергайся.

— А Наоко?

— У всех все нормально. Но сначала я хочу кое-что тебе показать.

Пассан вопросительно уставился на него.

— Фургон скрытого наблюдения.

Он послушно поплелся за напарником. Земля под ногами качалась. Фургон, замаскированный под строительный грузовик, был припаркован чуть дальше. Старая пыльная колымага со стеклами, замазанными серой краской, — это позволяло тем, кто сидел в машине, следить за происходящим снаружи, самим оставаясь невидимыми. От фургона за милю несло легавыми.

Фифи постучал в заднюю дверцу, и она мгновенно распахнулась. Жаффре жестом пригласил их забираться внутрь. Пассана замутило от запахов пота, мочи и жратвы из «Макдоналдса».

— Я должен объяснить тебе ситуацию, — тихим голосом произнес панк.