Кайкки лоппи

— Один и филиппинский моторист. Иногда второй механик попадается в штат. Говорят, что где-то еще и электромеханики случаются, но не встречал.

Знакомый думал, что ослышался.

— На таких больших судах два-три человека в машине? — переспрашивал он.

— Точно!

«Нафик-нафик, кричат индейцы!» — отражалось на лице собеседника, и он больше ничего не пытал.

Действительно, кампания сократила всех, кого только могла. Зачастую получалось, что стармех, обученный еще советским флотом, делал распоряжения о техуходах, чтоб все, значит, было контролируемо и прогнозируемо, чтоб никаких внезапных поломок. Делал такое распоряжение себе и с себя же и спрашивал.

«Да чего-то неохота в грязь лезть!» — думал он потом. — «На стоянке сделаю».

«Стоянка короткая. Боюсь, не успею!»

«Не, в выходные заниматься — себя не уважать».

«Да ну все это к монголам! Тронь китайскую технику, потом работать не сможем!» — это походило на сделку с совестью. Если бы кому-нибудь приказать — это одно. Вот самому бороться — это другое.

Впрочем, китайские погремушки ломались сами, поэтому вопрос о безопасной работе не стоял никогда. Выжить, выжить!

Ну а штурмана рулят себе в неведении, спят спокойно и иногда барствуют. ССП (общечеловеческий) — великая сила. Иногда приходит помощник капитана на судно и сразу забывает, как перегоревшую лампочку менять. Вызывает деда.

— У меня тут свет пропал. Наверно лампочка перегорела, — говорит он.

— Перегорела — поменяй, — отвечает тот.

— Как же? — удивляется штурман. — Ведь это не моя обязанность.

Дед меняется в лице. Хорошо, если молча уйдет. Но часто начинает говорить.

— Трах, бах, мать, перемать. Ты чего — дома тоже электрика вызываешь? — говорит стармех.

— Это же твоя обязанность! — удивляется в благородном гневе навигатор.

— Ууу! — воет дед. Бьет кулаком в переборку и убегает.

Штурман пожимает плечами, сидит некоторое время в темноте, потом жалуется капитану. Мастер вызывает деда. Стармех сокрушается и даже приносит лампочку. Но не идет в каюту к штурману. Дело принципа.

Через день-два, устав от нытья коллеги по мостику, пишет в кампанию: «Стармех не справляется со своими обязанностями».

Почуяв поживу, начинают шевелить пальцами на клавиатуре компьютера «Картофельные мозги» или «Фюрер».

Джон мог называть себя вполне опытным стармехом: пять контрактов за плечами, один краше другого. Научился выдерживать необходимые паузы, научился выживать. Единственного, чего он опасался — это береговых властей. Их поведение зачастую шло в разрез с логикой, людской алчностью или, наоборот, принципиальностью.

9

Старый мудрый второй механик, под кличкой «Синий» редко отказывался от поднесенного стаканчика-другого. Если по какой-то причине никто из членов экипажа не предлагал ему хлопнуть для поднятия тонуса, то он наливал сам себе. «Нет повода не выпить», — говорил ему внутренний голос. — «Стаканчик хорошего вина еще никому не портил настроения». Закрыв дверь в каюту на замок на всякий случай, он чокался с зеркалом и вливал в себя бокал бренди, виски, или самого дешевого коньяку. Вообще-то, как истинно русский человек, Синий предпочитал водку, но в этих широтах водкой назывался безобразный, отдающий нестиранными носками, спиртосодержащий состав. У них, на Украине, за такой суррогат продавца бы утопили.

Со старым дедом работалось неплохо, правда, очень неспокойно. Пили они наравне, случалось, что и в ЦПУ. Черный был любителем, нет — профессионалом обличать кого-то за что-то. Он ругал Россию за газ, ругал Украину за прическу бубликом, критиковал Америку за великодержавность, кампанию — за малую зарплату, неукомплектованность экипажа и плохое снабжение. Вся работа отодвигалась на второй, даже, скорее всего, на третий план.

Синий тоже работать не любил. Но если на судне из двух механиков два будут крепко пьяными, кто ж тогда сможет принять правильное решение в случае внезапного кризиса? Вот от этого и было неспокойно на душе. Оставляя Черного один на один с любимым развлечением: просмотром на рабочем компьютере всякого порно — он всякий раз нервничал. Поэтому, когда дед внезапно, недоработав двух недель до конца контракта, уехал, Синий вздохнул свободно. Новый стармех не буянил, не кривлялся и не пил.

Юра сначала пытался присмотреться к новому начальству. Тому было не до реверансов: он первое время восстанавливал работоспособность компьютера, решительно отказывающегося работать. Не мудрено — усилиями Черного на рабочем столе висело 9 гигов жестких порнографических безобразий. А за распределительным щитом на крюке для одежды мерно покачивались приличные на первый взгляд шорты. Их повесил опять же Черный, надеясь когда-нибудь постирать, да так и не собравшийся. Кто-то, по словам деда, в них накакал. «Ага, тот же, кто тебе на грудь наблевал», — про себя осерчал Синий. Со временем никаких непонятных запахов при попытке засунуть нос за распредщит не осталось. Выбросить не хватало фантазии.