Кайкки лоппи

– Что, ребята, хотите узнать, как там на воле? – спросил он, выпил воды из поднесенной баночки и добавил. – Валить надо отсюда. Чем скорее, тем лучше. Можно, конечно, подождать, пока всех нас, простите – вас, выкупят, но это вовсе не обязательно.

– Как же нам отсюда выбраться, если мы даже понятия не имеем, куда ехать? – спросил старпом, но по интонации вопроса было понятно, что это не играло никакой роли.

– Я вам все обрисую, что углядел. Если никто не будет руководствоваться ССП (человеческим), то выберемся, обязательно выберемся, – сказал Джон. – Судну здесь не развернуться, придется рулить задом. Метров тридцать – пятьдесят, потом начинается море. С точки зрения штурманов – это возможно?

– Вполне. Важно другое.

– И я тебе отвечу, – кивнул головой Джон. – На судне сейчас тихо и пустынно. Негры, как правило, предпочитают валяться под открытым небом на каких-нибудь коробках. Надо взять в оборот всех, кто в надстройке. Они не ждут никаких активных действий. Потом по тоннелю пробраться на бак. Напасть одновременно с двух сторон на тех, что на главной палубе. Завести главный двигатель – и уехать, к чертовой бабушке.

– Оружие? – спросил Юра.

– Добыть здесь, сколько возможно.

– Когда? – нахмурил брови, собрав складки на лбу, Паша. По внешнему виду он теперь становился братом-близнецом Кинг-Конга.

– Завтра ночью. Сегодня уже половина ночи миновала. Да надо, вдобавок, продумать некоторые маршруты, чтобы потом не метаться зазря. Урчеллы не подведут?

– Ты же сам знаешь, какие они бывают буйные, – сказал старпом. – Там в ящике их земляк лежит, совсем еще сопляк. Они теперь на все готовы, чтобы за парнишку отомстить.

– Что с мастером? Как дед? – теперь настала очередь Джона задавать вопросы.

– Дед – ничего, только буржуй он. Может не вписаться в общую картину. Ну, а мастер, – Пашка посмотрел по сторонам. – Короче, Нема у нас капитанит.

– Опа, красавец! – будто бы даже приятно удивился Джон. – Эх, сюда бы еще наших сволочей: Ван Дер Плааса и Налима Иваныча! Прелестно, прелестно. Говорят, когда судно тонет, капитаны не спасаются, не дают им такого права. «Меконг» тоже в некотором роде утонул.

Он еще что-то хотел сказать, но тут вмешался в разговоры дед Питер Баас.

– На мой счет можете не беспокоиться. Больше такого, как в первый день, не повторится, – заговорил тот. – Я вам пригожусь. Вот только Номенсен меня смущает. Он может все испортить. Лучше его не освобождать, пусть посидит взаперти.

Пашка, Юра и Джон переглянулись.

– Я тут подумал немного, – продолжил Питер. – В книге пророка Иезекиля в Ветхом Завете есть такое место, где Господь Бог Саваоф объясняет праведнику, что тому придется претерпеть, чтобы искупить грехи рода Израилева. Много всего неприятного: лежать на одном боку многие дни, потом на другом еще больше, очень скромно питаться, жарить себе лепешки из специально отобранных зерен на человеческом кале и тому подобное. «Ой», – взмолился тогда Иезекиль. – «Я же никогда не грешил! Не притрагивался к нечистой пище. За что же мне лепешки на человеческом кале?» Всевышний чуть смилостивился, заменив кал коровьим навозом. На том и порешили.

Баас задумался, уставившись в одну точку.

– И? – прервал паузу Юра.

– Почему за грехи всех отвечают праведники? Они же почти безгрешны. Почему они страдают за других, которые вели себя мерзко? Почему Номенсен не может есть лепешки на людском либо коровьем помете? – вопрошал Питер.

– Как это – не может? – удивился второй механик. – Очень даже запросто. Бывало, породистому соседскому коту кончик хвоста плоскогубцами зажмешь, он не только лук репчатый, но и мыло начинал есть. Так и Нема в случае чего. Другое дело, что все это будет неискренне. Будет давиться какашками и ненавидеть всех лютой ненавистью. Праведник же станет заниматься этим от любви к ближнему. Вот тебе и разница! Что Богу-то важно? Правда важна. Истина. Ибо Бог и есть Истина.

– Так я не понял, – сказал Пашка. – Нему тоже валим? Или как?

– Вскрытие покажет, – ответил Джон. – Сначала нужно разобраться с нашими черными друзьями. Паля, ты случаем у себя в морской пехоте Ксенофонта не изучал?

– Это, тот, что провел свои десять тысяч римлян сквозь миллион километров и миллиард врагов почти без потерь? – кивнул старпом. – Нет, увы. Это в академиях генштаба учат. Что характерно: учат и критикуют. Ксенофонт, имя которого передается из века в век, и обличающий его генерал Гуторов, известность коего не обсуждается за отсутствием таковой. Впрочем, ладно – завтра я проберусь в рубку, вы снизу пойдете мне навстречу. Джон, Юра, боцман – и все, больше никого, чтоб не шуметь. Бить трубами по голове, даже если негры в кроватях спят. Выстрелов избегать. Пленных не брать. Оружие изымать.

– Ты на мостике справишься? – спросил Джон. – Может, деда возьмешь на подстраховку?

– Ага, потенциального заложника, – ответил Пашка. – Постараюсь справиться один. Самый опасный – это араб. Он ведь, подлец, почувствует, что дело не уха. Значит, действовать придется быстро. Живет он, поди, в каюте капитана. Ладно, чего гадать – все по обстоятельствам.