Каин еще не родился

С помощью острой палки я кое-как снял дерн и принялся руками разгребать теплую, слегка влажную землю. Мне очень мешали тонкие, но прочные, как рыболовная леска, корни. Некоторые даже пришлось перегрызть зубами. Несколько раз я в отчаянии бросал работу, но вскоре опять возобновлял ее. От груды углей, в которую превратился костер, тянуло нестерпимым жаром. В воздухе хлопьями носился пепел. Вокруг тлела трава, кое-где кусты начали заниматься огнем. Работа моя продвигалась медленно. Я ковырял землю палкой, а потом ладонями выбирал разрыхленный грунт. На глубине примерно метра цвет и структура почвы резко изменились. Пошла темно-серая, почти черная труха, которую легко подхватывал и уносил ветер. Без сомнения, это была самая обыкновенная зола. Я продолжал расширять и углублять яму и вскоре мне начали попадаться головешки, раздробленные кости, полуистлевшее тряпье, насквозь проржавевшие куски металла. Затем моя палка наткнулась на что-то твердое. С великим трудом, чуть не срывая ногти, я извлек на белый свет несколько кирпичных обломков, полуобгоревшую человеческую челюсть с запломбированным зубом и дюжину небольших, размером с косточку вишни, шариков, судя по всему — свинцовых. На такие шарики я вдоволь насмотрелся еще в детстве, когда вместе с окрестной пацанвой выплавлял на заброшенном стрельбище свинец из пистолетных и автоматных пуль, которыми в изобилии была напичкана там земля.

Да, судя по всему, нешуточные дела творились здесь несколько веков тому назад. Все это в корне меняло уже сложившееся у меня представление об истории планеты и о причинах деградации людей. Конечно, огонь сопутствует любым катастрофам, но он бессилен против кирпичных зданий. Здесь поработало что-то другое: порох, динамит, а может, и плутоний. Волки, а тем более дубы, к этому пожару скорее всего были непричастны. Так добросовестно умеет уничтожить себе подобных один только человек.

Значит, здесь когда-то уже был город, здесь уже жили люди, познавшие чудеса прогресса: искусные оружейники, хитроумные изобретатели взрывчаток, гениальные исследователи внутриядерного распада. Голый и нестриженый Адам был их прямым потомком.

Спустя полчаса похороны были завершены. Поскольку никакого другого обелиска под рукой не оказалось, я водрузил в изголовье горшок, в котором до этого варил уху. Думаю, впоследствии в него можно будет ставить букеты цветов.

Над покойником полагалось сказать несколько прощальных слов, но у меня на такое просто язык не поворачивался. Да и что я мог сказать об Адаме, безвредном малом, лентяе и любителе покушать, моем невольном спасителе и моей нечаянной жертве. Да-да, если говорить откровенно, не Авель был виновен в его смерти, а один только я. Это я внес смятение в их простые души, я разрушил странный, но по своему гармоничный союз деревьев, людей и животных. Впрочем, дороги назад все равно уже нет. События вышли из-под моего контроля, точно так же, как и полыхавший вокруг лесной пожар.

— Поднимайся, — сказал я Авелю. — Ты же мужчина. Слезами горю не поможешь.

Авель встал и, шатаясь, как пьяный, подошел к холмику свежей земли. Постояв немного, он направился к шалашу, для чего-то поднял и расставил по своим местам разбросанную утварь, потом все тем же вихляющим шагом двинулся обратно к могиле и тут наткнулся на труп волчицы.

И парня прорвало! С хриплым воем набросился он на тело, стал топтать его ногами, хлестать пращой. Я едва-едва сумел оттащить его в сторону.

— Прекрати! — кричал я, тряся за плечи худое легкое тело. — Прекрати немедленно!

Безразличие овладело Авелем так же внезапно, как и ярость. Он обмяк и застыл, уставясь в одну точку. Я попробовал ветками сбить огонь с травы и кустов, но мне это не удалось. Нужна была помощь и как можно скорее. А где ее искать — у дуба, у мифических подземников, у Евы?

— Пойдем, — сказал я Авелю. — Попробуем найти твою мать.

Лес был полон дыма. До вечера оставалось еще порядочно времени, но казалось, уже наступили сумерки. Через каждую сотню шагов я останавливался и, сложив руки рупором, звал Еву. Авель плелся где-то позади. Я не понукал его, понимая, что сегодня с него будет мало толку.

Мы миновали три сросшихся дерева, стороной обошли лощину, и уже подходили к большому камню, когда за очередным поворотом я увидел длинную, немного сутулую человеческую фигуру.

Незнакомец стоял спиной ко мне, склонив набок маленькую голову, покрытую чем-то вроде капюшона. Он напоминал хищную птицу, дремлющую на своем суку.

Первым моим чувством было скорее удивление, чем страх. Ведь я впервые увидел здесь одетого человека. Я уже открыл рот, чтобы окликнуть его, но тут он сам медленно и плавно стал поворачиваться в мою сторону.