Каинова печать (СИ)

Рохжа снова застыл, принимая отрешённый вид, а Ал’Берит вернулся к своему созерцанию. Однако за время беседы женщина уже перешла дорогу и вот-вот бы скрылась в другом дворе, окончательно теряясь из вида. Ему было неприятно лишать себя даже такого её общества и, словно ощутив его мысленный позыв, человек обернулась. Но наверх так и не поглядела, а потому, не увидев ничего примечательного, кроме бесконечного потока машин и прохожих, поправила шарф на шее и юркнула под арку.

Огромный город и мир. Миллионы людей, тысячи ангелов и демонов. Один из них, его телохранитель, находится прямо за плечом, но он всё равно ощущает беспредельное одиночество. И потому ему очень хотелось ещё раз переместиться в пространстве, чтобы вновь увидеть хрупкий женский силуэт.

Это было возможно, это было в его силах, но… стоило ли усилий?

Она не помнила его. И того, кем он является на самом деле, не хотела и знать. Краткие дни её горячей любви завершились ненавистью. Пока он не мог прийти к выводу, что же ему делать с бушующим внутри пламенем, она для себя уже всё решила… и, наверное, прекрасно, что она всё же человек, а не демон. Люди не только умело совершают глупости, но и легко меняют свои окончательные решения.

При желании он справится.

— А что говорят обо мне в Аджитанте, Кхоттаж? — вновь обернулся к слуге Ал’Берит.

— Спектакль в Дисе, поставленный по сценарию Её могущества Шанфеш, повлиял на настроение повсеместно.

— Они тоже шутят и веселятся?

— Не так откровенно, но да… Заняться пресечением подобного? — после заявления Кхалисси Дайны о необходимом уничтожении клана Рохжа, Кхоттаж прилагал более рьяную услужливость, нежели обычно.

…Что же там с этой Дагна по имени Далила произошло-то на самом деле?

— Ни в коем случае. Чем больше насмешек, тем больше эмоциональной уверенности в своей правоте и тем памятнее для них станет последующее откровение.

Слуга не сумел сдержать мимику и нахмурился.

— Поверьте, Кхоттаж, после вы оцените моё нынешнее бездействие. А сейчас оставьте меня и займитесь тайным содействием в инспекции города. Запланированная господином Аворфисом проверка должна стать не менее доскональной, чем прежние.

— Предприниматели, а особенно хозяева домов развлечений, открыто недовольны частотой и характером контроля, — позволил себе озвучить демон. — Некоторые начали перенос заведений в другие регионы.

— Что же, тем приятнее им покажется будущее, — беззаботно усмехнулся Ал’Берит и пояснил. — Это древний как миры принцип — сжать крепче, чем нужно, а затем немного ослабить руку. И результат достигнут, и серьёзного противодействия уже можно не ожидать.

Глаза Кхоттажа, легко додумавшего, что осуществлять «ослабление тирании» предстоит совсем не господину Аворфису, сверкнули интересом. Но на этом он наконец-то перестал задавать вопросы и послушно телепортировался в Ад.

Виконт остался один. Снова один. Он стоял на крыше многоэтажного дома точно также, как когда-то давно на вершине горы. И, как и тогда, внутри него бушевали те же самые эмоции. Ал’Берит ощущал своё превосходство.

…И своё бесконечное падение.

Комната переговоров Ши’Алуэла располагалась вне пределов особняка и представляла только несколько неудобных кресел, расположенных на плато невысокой горы. Прекрасный вид на дом и вырастающий за ним город, как и отсутствие прочей обстановки, углубляли сосредоточенность хозяина этих мест на деловых вопросах. Однако после Кровавого Пира герцог утратил свои позиции. Он получил понижение в должности… но и это было лишь данью его прошлым заслугам. Изменённая истончённая энергетика представляла взору существо, которое отныне можно было назвать и немощным. Утрата способности регулировать внутренние процессы изменила даже внешний вид демона. Ныне он казался жалким стариком.

Но таков был только его внешний вид!

Разум Ши’Алуэла по-прежнему оставался острым, а гордость и не думала смиряться с произошедшим. А потому он, в полном соответствии с предположениями Ал’Берита, свысока и с презрением посмотрел на своих будущих убийц. И это несмотря на то, что телом он едва мог пошевелиться.

— Ты убила своего брата, — прозвучало хриплое обвинение. Язык плохо слушался герцога.

Ашенат, до этого с беззаботной улыбкой прогуливающаяся по краю плато, тут же тоненько захихикала. Затем она с неким напускным удивлением воззрилась на перенесённый ею расчленённый труп и, фальшивя в спонтанной актёрской игре, возмущённо произнесла:

— Разве это была я, Ал’Берит?

— Нет, дорогая. Твоему отцу просто сложно признать, что причиной гибели его любимца стал я.

— Как ты мог, брат?!

Виконт, словно бы ощущая за собой вину, развёл руками:

— Что поделать? Его всевластие вынудил меня заняться местью!

Глаза герцога, над которым так открыто насмехались, загорелись яростью.