Каиново семя

- Присутствовала. Ее зовут Катя. Насколько я поняла, она подруга Марины, дочери Альбины Николаевны. Приходила уговаривать Альбину, чтобы та разрешила дочери уехать на несколько дней к этой Кате на дачу. Вообще-то уговаривать - это я неточно выразилась. Они чуть ли не с первой минуты начали лаяться и обвинять друг друга во всех смертных грехах. Альбина Николаевна, как поняла, чего эта Катя от нее хочет, так и договорить ей не дала. Сразу в крик: "Как ты посмела! Кем надо быть, чтобы подбивать дочь уехать развлекаться, когда мать умирает? Ты дурно влияешь на Марину! Я давно это поняла, потому и запретила ей с тобой общаться. Убирайся! Если узнаю, что ты крутишься около Марины, всю вашу семейку из города выдавлю!" Ну, а та в долгу не осталась. "Ты, - кричит, - уже десять лет помираешь! И все это время Маришке нельзя даже улыбнуться. А меня ты ненавидишь, потому что я ее люблю и хочу, чтобы ей было хорошо. Но куда там! Тебя же злоба задушит, если она хоть на день выберется из ада, что ты ей устроила!" Ужасный скандал был. Катя даже вышвырнула в форточку цветы, которые Альбине принесла. Они бы друг другу и в волосы вцепились, если бы я эту Катю не спровадила. Но, знаете, на вашем месте я бы не стала ее подозревать. Известно же: брехливая собака не укусит. Темпераментные люди исподтишка не убивают, потому что злобу в себе не копят. Молчуны - другое дело. Я бы вам посоветовала к дочери Альбины Николаевны присмотреться. Такая эта Марина тихоня - слова лишнего не скажет, голоса никогда не повысит, глазом не сверкнет. Уж как мать ее дергала, тут и святой бы сорвался! А та ничего, даже кулачок не стиснет. Но ведь живой человек, значит, должна что-то чувствовать - досаду там, гнев, обиду. И раз не показывала ничего, стало быть, в душе копила. Представляете, сколько у нее там накипело? А если пар не выпускать, он превращается в страшную силу.

После допроса сиделки Сергей Владимирович позвонил начальнику опергруппы с намерением сделать ему выговор. Но не вышло. На язвительный вопрос, почему никто из оперов не озаботился сообщить следователю о разовых пропусках в клинику, капитан Савельев невозмутимо ответил:

- Это пустышка, Сергей Владимирович. В день убийства не было выписано ни одного такого пропуска. А за предыдущие дни ребята все проверили по журналу. Количество выписанных и сданных совпадает. Мы решили, что эти пропуска интереса для следствия не представляют.

- Решили они, - проворчал Гуляев уже без прежнего запала, тем самым как бы признавая правильность решения. - Ладно, что у вас новенького по Желнину? Соседей, родственников опросили? Прозекторы чем порадовали?

- Заключение медэксперта будет завтра, - отрапортовал капитан. - Предварительный диагноз вы уже знаете: асфиксия. Родственников пока не беспокоили. Не до нас им сейчас - у матери Желнина сердце, "скорую" два раза вызывали. А соседей опросили. Есть кое-что любопытное...

- Да не тяните же, выкладывайте! Я уже оценил драматичность паузы.

- Я не нарочно, - неожиданно обиделся Савельев. - Записи просматривал. Значит, первое: Златоустов Алексей Власович, проживающий на восьмом этаже в интересующем нас подъезде, утверждает, что на лестничной клетке между шестым и седьмым этажами ночевал бомж. Квартира Желнина, если помните, на шестом. Златоустов в пять выводил собаку, решил спуститься по лестнице, чтобы соседей не тревожить - лифт шумит сильно. Пес бежал впереди, поводок из рук рвал, потом вдруг замер и зарычал. Хозяин присмотрелся: лежит мужик в рваной телогрейке, шерстяной шапке и дырявых кирзовых сапогах.

- Описание составили?

- Да нечего там составлять. Бомж лицом вниз лежал, шапку по самые плечи натянул, ноги поджал, даже рост не определишь. Сложения вроде не богатырского, а там кто его знает...

- М-да, подозрительный субъект. Вы окрестных пьянчуг расспрашивали?

- Домашние пьянчуги с бездомными не знаются, брезгают. То есть не брезгают, а заносятся, считают себя против них белой косточкой. Надо бы в коллектор наведаться, там известный бомжатник. Но это к вечеру, сейчас они по городу расползлись, на жратву и выпивку промышляют. Так, про бомжа пока все. Теперь второе: дней пять-шесть назад - точную дату так и не удалось установить - к Желнину приходил с претензиями неизвестный мужчина. Их ссору слышала соседка убитого, Лебедева Надежда Александровна. Ну о-очень любознательная дамочка. Подозреваю, она нарочно подслушивала, уж очень полный отчет представила. Так вот, мужчина обвинял Желнина в том, что тот крутит шашни с его Иркой. Грозил переломать Виталику ноги, если увидит его возле своего дома. Желнин начисто от всего отпирался. И никакую-де Ирку он не знает, и по домам чужим не шляется, и вообще ревнивец ошибся дверью или кто-то его, Виталика, оклеветал. Потом они потише стали говорить, Виталик увел гостя в комнату, в общем, слов Лебедева больше не слышала, одни голоса. Только последнюю фразу, когда мужик уже уходил и они в прихожую вышли: "Смотри, если врешь, я ведь все равно разузнаю. Можешь тогда гроб с музыкой заказывать".