Каиново семя

— Погоди, Марина, не торопись сдаваться. Во-первых, ты права: похоже, Виталий и твоя мать действительно затевают какую-то гадость. Во всяком случае, Виталий вчера здорово всполошился, когда я потребовала, чтобы он отвез меня к Кате. Наговорил про нее кучу гадостей, обозвал болтушкой, сорокой, обвинил в патологическом недержании речи и чужих тайн. Кстати, ты в курсе, что твоя подруга называет его Крысенышем? По-моему, очень удачное прозвище. Потом, уже после Кати, Крысеныш долго выпытывал, что я ей сказала, да не проговорилась ли о подмене и его участии в деле. А эта ругань сегодня утром — я все-таки расслышала, что они ругались — доказывает, что твоя мать имеет самое непосредственное отношение к интригам Крысеныша.

— Не обязательно, — меланхолично возразила Марина. — С тех пор как мама убедилась, что ее связь с Виталием меня не задевает, она обращается с ним, как Салтычиха со своими холопами.

— Да? Но все равно я уверена, что тут она приложила руку. По своей инициативе Виталий ни за что не решился бы тебе напакостить — он же боится твоей маман до диареи. И вот еще что: мне кажется, что бы они ни задумали, сам Крысеныш этим заниматься не станет — слишком труслив. Значит, постарается найти пособников. И будет с ними контактировать. Тут-то я его и подловлю. В смысле подслушаю. Надеюсь, место их встречи не будет охраняться, как засекреченный объект или эта чертова клиника.

— Ну что же, если тебя не пугают все эти сложности и неудобства… попробуй. — Марина улыбнулась. — А ты, оказывается, авантюристка, да?

— Выходит, так, — согласилась Яна. — Азарт меня точно разобрал.

— Я тебе очень благодарна. Жаль только, не имею возможности доказать, как высоко ценю твое участие. Кстати, Виталий выплатил тебе аванс?

— Да. Правда, со скрипом. И знаешь, что интересно? Он без особого нажима согласился заплатить мне за услуги десять тысяч, но, когда я потребовала половину вперед, уперся рогом. Мне пришлось пригрозить ему, что я выйду из дела, только тогда удалось договориться. И это наводит на размышления. Похоже, он думал, что мне вообще не придется платить.

Марина помрачнела.

— Ты будь осторожнее, Яна. Я совсем не хочу, чтобы это приключение плохо для тебя кончилось. Конечно, вряд ли нам что-то угрожает до тех пор, пока ты меня не подменишь, иначе для чего им все это? Но все равно будь начеку.

— Можешь мне поверить, я вовсе не собираюсь пропасть ни за грош по вине какого-то придурка, — сказала Яна.

— Хорошо. Все, хватит об этом. Ты хотела меня о чем-то спросить, и у нас мало времени. Спрашивай.

Яна замялась, потом нервно хохотнула.

— Это не так просто. Вопросы-то у меня деликатные. Только, ради бога, не обижайся. Ты уверена, что… словом, что ты — дочь своих родителей?

Марина к ее вопросу отнеслась на удивление спокойно.

— Я уже думала об этом. Допускаю, что мать у меня не родная. Я совсем на нее не похожа. Это, кстати, могло бы объяснить ее ненависть. Но насчет папы сомнений нет. Наше с ним сходство, может быть, не слишком убедительно, зато я — почти точная копия его матери, моей бабушки. Здесь у меня нет ее фото, но в следующий раз я постараюсь его раздобыть. Как мне представляется, история моего рождения выглядит так: мать очень хотела иметь детей, но врачи категорически запрещали из-за почечной недостаточности. И тогда отец — с согласия жены, конечно, — нашел женщину, которая согласилась родить от него ребенка и отдать его моим родителям. Не знаю, почему она на это пошла… Может быть, очень нуждалась, а может быть — пожалела их. Но так или иначе родила. Только не одного ребенка, а двойню — двух девочек. Одну отдала моим родителям, а другую оставила себе. Подруга матери — она тогда была заведующей родильным отделением — оформила все документы так, как будто одну из девочек родила моя… гм… жена отца. Им не пришлось меня удочерять. Словом, все закончилось ко всеобщему удовольствию. Только вот приемная мать так и не смогла меня принять. — Марина посмотрела на Яну, и двойная морщинка меж ее бровями разгладилась. — Если я права, то мы, наверное, сестры. Близняшки. Ты рада?

Марьяна встряхнулась.