Кайноzой

Главное, влетев вместе с дверью в квартиру, не оказаться в гостеприимных объятиях восставшего.

Решив начать с малого, я отступил на пару шагов и рванулся к двери, ударив её плечом.

Как ни странно, двери этого хватило. Она была закрыта лишь на защёлку, которую вырвало из косяка. Роман крепко схватил меня за плечо, не позволив ввалиться внутрь, я отступил, давая ему возможность ударить.

Но бить было некого. Прихожая – пусто, дверь на кухню – открыта, пусто. Дверь в комнату – заперта.

За дверью тихо и знакомо скреблось.

– Хлопушки-воробышки, – сказал Роман. – Башкой они, что ли, в дверь долбят?

– Не похоже, Роман. – Я старался не произносить его нелепое прозвище. – Эй! Люди! Есть кто живой?

Через секунду из-за закрытой двери послышался тонкий детский голос:

– Да! Да!

Слышно было едва-едва. Между нами, похоже, была не одна дверь.

– Что там у вас? – крикнул я.

– Там мама с папой! Не убивайте их! Не убивайте!

– Твою ж… – Роман выматерился. – Знаю я такую планировку, ручки за неё отрывать строителям… Там две комнаты и тубзик.

– Значит, мама с папой в комнате… бродят, – сказал я.

– А дитё заперлось в сортире.

– Не убивайте их! – ещё раз, едва слышно, крикнул ребёнок.

Мы с Романом переглянулись.

Правила требовали уничтожить агрессивных восставших. Особенно если в опасности кто-то живой. Конечно, если есть возможность восставших связать или иным образом иммобилизовать…

– Вот же проблема, Диня, – обречённо сказал Роман. – Давай, доставай сеть.

– Они активные, – напомнил я. – Может, подмогу вызовем?

– Их положат, никто возиться не станет. Сеть давай!

Почти четверть часа мы готовились, стоя у дверей, в которые скреблись и бились восставшие. Несколько раз из-за дверей снова звал ребёнок, слабее и слабее с каждой минутой. Звал и просил не убивать маму и папу.

Мы справились.

Нам удалось набросить сети на папу, выскочившего первым. Папа был молод, крепок и голоден. Сети бы его долго не удержали, но они дали нам тридцать секунд, за которые Роман огрел молодую, высокую и грудастую – в его вкусе – маму по голове дубинкой. Даже восставшие от хорошего удара на время теряются.

Мы сковали их наручниками, а потом ещё и связали. Мама ухитрилась укусить Романа – он тоже оказался в её вкусе, Роман лишь выругался.

Только убедившись, что восставшие не вырвутся, мы кинулись в ванную комнату.

– Открывайте, это полиция! – крикнул Роман.