Кайноzой

– Ты знаешь, что можешь. Я кваzи.

– Ха, – буркнул Мшанин, явно расслабившись. – Кваzи бывают разные… раньше они людей не грызли… Сам я может и немного знаю, а вот ниточку тебе дам. Крепкую. На эту книжку – он потряс «Властительницей надводной» у меня особый срочный заказ. Дамское чтиво, сам понимаешь, а женщины – они упорные, кого хочешь достанут. Я спешку не люблю, да клиент больно хороший, давний. Так вот, я когда у него предыдущий заказ брал, то торговался. Как положено. Для порядка, сам понимаешь. Опасно, говорю. Там надо было идти… неважно, но место трудное. Восставшие там ходят толпами, грызут честных шухартов…

Я фыркнул, услышав, как называют себя питерские мародёры. И впрямь – культурная столица, помнят героя «Пикника на обочине» братьев Стругацких. Спросил:

– Почему не «сталкеров»?

– Сталкеры – это клиенты есть такие, собирают книжки из серии про аномальную зону, – недовольно пояснил Мшанин. – Мы себя зовём шухартами. Так вот, я про восставших говорю, а заказчик усмехается, говорит, ты, мол, не восставших бойся, а кваzи, они тоже кусаются, только быстрее и умнее восставших.

– Идёт утечка информации, – сказал я. – Ничего твоя информация не стоит, шухарт хренов.

– Когда кваzи первый раз напал на человека? – спросил Мшанин. – Я имею в виду – попытался сожрать?

Мы с Бедренцом переглянулись.

– Это государственная тайна, – сказал Михаил.

– Тоже мне, тайна, – презрительно сказал Мшанин. – Среди наших говорят, что две недели назад. Дед-кваzи внучка загрыз, а потом самоубился… Мне про кусающихся кваzи сказали три недели назад, день в день.

– Договорились, – быстро сказал Бедренец. – Рассказывай про своего заказчика.

Мшанин торжествующе улыбнулся.

– Вот это другой разговор. На самом деле – заказчицу, а не заказчика. Интеллигентная женщина, вроде как сама из писательской семьи…

В голове у меня будто щёлкнуло что-то.

– Она навела тебя на эти дачи? – крикнул я. – Именно на эти? Прямо сегодня утром, спешно, езжай и привези «Владычицу надводную»?

Мшанин кивнул, секунду смотрел на меня с недоумением. Потом в его глазах появилось понимание. Он схватил сына и быстро толкнул себе за спину, чем заработал в моих глазах несколько плюсиков к карме.

– Это ловушка. Михаил, звони водиле, пусть гонит сюда, к даче! – я переломил ружьё, глянул на патроны.

– Картечь! – коротко сообщил Мшанин. – Петя, дай дяде полицаю патроны!

Патроны у пацана были в карманах. Просто потрясающая безалаберность. Он выгреб десять и протянул мне. Я глянул. Радовало то, что это был надёжный итальянский «Клевер».

У меня выбора не было, и я тоже распихал патроны в карманы. Глянул на Бедренца – в одной руке у него был пистолет, в другой – телефон. Судя по всему, водитель трубку не брал.

Я открыл дверь в сени, прислушался.

И совсем не удивился, услышав с улицы, совсем рядом, мелодию из какого-то старого кинофильма.

– Михаил, твой Игорь – больше не твой Игорь, – сказал я и запнулся от внезапной догадки. – Что будет с кваzи от пары стволов картечи в грудь, в упор?

Михаил поморщился.

– Очень неприятно, но если не в голову, то не смертельно. Отлежимся и регенерируем. Но я и так смогу его остановить!

– Даже если сердце будет задето?

– Регенерирует. У нас, собственно говоря, сердце не единственный орган по перекачиванию крови.

Взгляд у Бедренца вдруг затуманился, будто он о чём-то глубоко задумался.

– Спасибо, Миша, ты снял груз с моего примитивного сердца, – сказал я.

Поднял ружьё и выстрелил в грудь Бедренцу.

Громыхнуло так, что заложило уши, а под потолком зазвенела простенькая люстра из пыльного синего стекла. Кисло и едко запахло порохом.

– Твою мать! – завопил Мшанин, шарахаясь от меня и едва не сбивая сына.

Бедренец упал как подкошенный. Грудь у него была разворочена, тягучая кваzи-кровь выплёскивалась и пыталась втянуться обратно. Бедренец тускнеющими глазами смотрел на меня.

– С ним-то и я справлюсь, – пояснил я, забирая из его руки пистолет. – А с вами двумя – нет. Держи!

Я протянул пистолет Мшанину. Библиотекарь миг поколебался и схватил оружие.

– Стреляйте во всё, что движется, – сказал я, перезаряжая ружьё и протягивая его Мшанину-младшему. – Кроме меня. Это ваш единственный шанс выжить.

Сам я достал мачете и вышел в сени, до последнего ощущая две пары напряжённых взглядов и три ствола, смотрящие мне в спину.

Они не выстрелили. Хватило всё-таки ума.

Наружную дверь я распахнул пинком, сразу же сместился вбок. Очень не хотелось получить пулю от Игоря и наглядно продемонстрировать разницу между огнестрельным ранением у человека и у кваzи.

Но Игорь, стоящий в паре метров от меня, не стрелял. Пистолета у него я вообще не видел, он был будто какой-то пришибленный. Держал в руках звонящий телефон и недоумённо на него смотрел.

Я ещё в пабе «Пена дней» заметил, что реакция у попавших под управление кваzи заторможена. Словно подавленный разум цепляется за любую возможность ускользнуть от выполнения приказа.