Каир: история города

В Хан эль-Халили можно услышать арабский язык во всем его фонетическом богатстве. Балиан, герой «Арабского кошмара», неделями блуждал по этому кварталу и «обнаружил, что думает на языке, в котором существительные незаметно переходят в глаголы, на языке, который, похоже, игнорирует настоящее время, на языке с особой глагольной формой для оттенков и физических недостатков, на языке ритмического синтаксиса и многочисленных пластов смысла, передаваемых с помощью внезапных пауз, гортанных звуков, необычных ударений и повторов». То же и с местным ландшафтом: едва успеваешь разобраться в планировке улочек, как выясняется, что один ландшафт незаметно перетек в другой, и за углом тебя ожидает полуразрушенная мамлюкская стена, крошечная мечеть или купающийся в солнечном свете дворик.

Вот каким было первое впечатление Балиана от Каира:

Миновав ворота, они окунулись в мир тьмы и зловония… Всадники медленно двигались сквозь почти зримые клубы смешанных запахов — мочи, пряностей и гниющей соломы. На каменных возвышениях сидели перед своим товаром лавочники, молча, угрюмо смотревшие на караван неверных. Над лавчонками нависали опиравшиеся на широкие каменные карнизы верхние этажи домов, а из этих этажей выступали, в свою очередь, деревянные балконы и решетчатые коробки, так что солнце, столь яркое за воротами, было здесь почти закрыто. Внизу мерзко хлюпали по грязи копыта их мулов, наверху висели турецкие фонарики, мокрые муслиновые мешки и огромные бронзовые талисманы… Европейцы продвигались вперед медленно, с величайшей осторожностью.

Сегодня картина, разумеется, не столь печальная. Однако ощущение нереальности происходящего, чувство, будто блуждаешь «без какой-либо осознаваемой цели» и впечатление от города как от «дезориентированного рассудка» до сих пор составляют значительную часть того опыта, какой гость Каира приобретает на базарах.

Один из наиболее популярных базаров — базар пряностей, где специи продают прямо из мешков. В каждой лавке таких мешков не меньше дюжины, они стоят и перед входом, и у задней стены. Продавец сидит в окружении мешков, лениво почитывает газету — или громко зазывает потенциальных покупателей. Продают что угодно — семена черного перца, зеленую хну, тмин, лавровый лист и огненный чили. Своим возникновением этот базар обязан мамлюкскому султану Барсбею, который сделал торговлю пряностями государственной монополией, чтобы получить средства на завоевание Кипра в 1426 году.

До сегодняшнего дня лавки пряностей помещаются вдоль темных и извилистых улочек за медресе Барсбея. Лишенный украшений фасад этого массивного здания выходит на перекресток Касабы и Муски. Монотонность восточной стены медресе нарушает лишь балкон-мешрабийя, резная решетка которого позволяет смотреть изнутри на улицу, но препятствует тем, кто пожелает с улицы заглянуть внутрь. Недаром Балиан увидел здесь «мир частных интерьеров», что навело его, обыкновенного заезжего наблюдателя, на следующую мысль:

Настоящий город находился, вероятно, где-то в другом месте… Даже безостановочно идя по улицам Каира, город было невозможно узнать…

Внутри медресе находится высокий и узкий погребальный зал, там похоронены жена и сын султана, а сам Барсбей покоится в мавзолее на Северном кладбище. Можно подняться на крышу медресе, выйти на террасу вокруг купола, откуда открывается потрясающий вид на мечети, минареты и плотно прижавшиеся друг к другу здания центральной части города.