Каирские хроники хозяйки книжного магазина

– Не может этого быть, – сказала я с запинкой, на мгновение представив себе все то многообразие странных личностей, которые воспринимали наше кафе как свою гостиную.

– Я послежу за ней и потом расскажу. Если это правда, нужно положить этому конец, – сказала Шахира.

Мне хотелось, чтобы это оказалось неправдой. Если правда – мне очень не хотелось вмешиваться. «Павлова» продолжала приходить в Diwan, но наши вежливые кивки стали суше. С каждым ее приходом сотрудники шептались все громче. За несколько дней Шахира попила чаю и посплетничала с владельцами нескольких соседних магазинов, собирая сведения о том, с кем и при каких обстоятельствах они видели «Павлову». Каждая такая история лишь подтверждала ее догадки. Узнав окончательный вердикт, я ненадолго отложила решительные действия и дождалась такого вечера, когда торговля шла не очень бойко и в кафе было минимум народу. Наконец я подошла к столику «Павловой». Она подняла на меня глаза. Я открыла рот, еще не до конца понимая, как продемонстрировать ей свою осведомленность.

– Мне передали, что вам не нравится наш кофе. Может, какое-нибудь из соседних кафе подойдет вам больше? – сказала я с вежливой улыбкой.

– Это какая-то ошибка. Мне здесь все нравится, – она не улыбнулась в ответ.

Я замешкалась, но потом слова хлынули из меня сами.

– Я не хочу вас обидеть. Мы все зарабатываем себе на хлеб, и к любой работе надо относиться с уважением. Но не могли бы вы, пожалуйста, вести свои дела в каком-то другом месте? Мы не будем вас пускать. Пожалуйста, не приходите больше, – я развернулась и ушла, не желая видеть ее реакцию.

На следующее утро Шахира спросила меня, как все прошло. Я сказала, что, поскольку наши сотрудники слишком много сплетничали, до нее уже должны были дойти слухи. Шахира не выказала никаких эмоций на этот счет, поэтому я все же передала ей свой диалог с «Павловой».

– Почему вы чувствуете себя виноватой? Это она злоупотребляла нашим гостеприимством.

Думаю, когда «Павлова» была маленькой девочкой, она вряд ли смотрела в небо и мечтала о том, что, когда вырастет, будет работать на улице Двадцать шестого июля. Мы разрешали людям предоставлять в нашем кафе другие услуги, давать частные уроки, например, но, поскольку «Павлова» оказывала сексуальные услуги, мы проявили нарочитую строгость. Правильно ли было выступать в роли моральных судей? Я задумалась о том третьем месте, которое мы создали, – общественном месте, где люди взаимодействуют друг с другом на сугубо частном уровне. В книгах, жестах, кофейных чашках и чайных листьях мы все искали себя, друг друга и средства к существованию. Спустя несколько дней по дороге домой я увидела «Павлову» в окне на втором этаже одного кафе по соседству. Она покачивала ногами под свободной юбкой в оборках.

Кафе Diwan служило нам офисом, пока мы не смогли позволить себе настоящий офис. Когда Хинд, Нихал и я не задыхались по очереди в дальней комнатушке (в прошлом – сауне дворца спорта), приклеивая к книгам ценники, мы курсировали по торговому залу: следили за сотрудниками, проверяли, насколько привлекательно выглядят наши стенды, и старались разрешить маленькие недоразумения до того, как они превратятся в большие неприятности. Думаю, большинство наших посетителей были довольны тем, что мы все время находимся на виду, а не прячемся где-то за закрытой дверью. Но некоторые, привыкнув к тому, что в других книжных магазинах их всегда игнорируют, неверно истолковывали поведение нашего энергичного персонала. Излишне рьяные клиенты настойчиво старались самостоятельно вернуть взятые ими книги на полки – часто не туда, где было их место. Когда наши консультанты просили таких клиентов не утруждать себя этой задачей, те делали вывод, что мы им просто не доверяем, считая их ни на что не способными, или проявляем излишнюю подозрительность. Сидя в кафе, я не раз наблюдала подобные диалоги (еще до того, как открыла для себя все прелести веб-камер и датчиков движения) и порой вмешивалась в них до того, как разгорится спор. Наконец, нам приходилось иметь дело с бедами, вваливающимися прямо через парадную дверь: взыскателями долгов, которые несправедливо утверждали, будто бы уже приходили много раз нас штрафовать, или каким-нибудь клиентом, который обратился в полицию и написал на нас заведомо ложное заявление о неких противоправных действиях, поскольку мы не разрешили ему вернуть книгу. В перерывах между всеми этими хлопотами мы перегруппировывались за своим столиком, пили кофе, проводили совещания и отвечали на письма. И когда нашей маме начинало казаться, что от дочек давно не было вестей, она тоже приходила к нам в кафе, зная, что обязательно найдет там либо одну из тех, кого сама воспитала, либо свою названую дочь Нихал.