Кайсе

Отец Николаса, истый англичанин, полковник Дэнис Линнер в сердцах японцев старого поколения занимал особое место: в свое время, а именно после второй мировой войны, будучи старшим офицером штаба генерала Макар-тура, он оказал ему неоценимую помощь в установлении контактов с высшими японскими сановниками и выработке демократической Конституции, действующей до сих пор. Смерть полковника широко освещалась в национальной печати; на похороны его пришло не меньше народу, чем если бы это были похороны императора.

Присутствие Нанги Тандзана Николас ощутил прежде, чем увидел его. Сейчас Нанги было чуть за пятьдесят. Облик его обращал на себя внимание: невидящий правый глаз был полуприкрыт навсегда вывернутым наружу веком. Если бы не это, то его лицо было бы лицом дипломата, постигшего все тонкости мироздания и умевшего найти выход из любого сложного положения.

Нанги негромко постучал концом своей трости, рукоятку которой украшала вырезанная голова дракона, в дверь кабинета Николаса. В зависимости от времени суток самочувствия и погоды походка Нанги менялась: давали знать себя изувеченные на тихоокеанском театре войны ноги.

Мужчины приветствовали друг друга тепло, лишь для приличия соблюдая минимум официальности. Встреча выглядела бы совсем иной, если бы в помещении присутствовал кто-то третий.

В дружеской атмосфере они молча наслаждались зеленым чаем, затем перешли к деловым проблемам — они хотели обсудить стратегическую линию своей компании до того, как придут остальные сотрудники.

— Новости весьма паршивые, — начал Нанги. — Я не смог достать того количества денег, которое, как ты считаешь, даст нам возможность развернуться во Вьетнаме.

Николас вздохнул.

— Какая ирония — дела-то ведь идут очень даже неплохо. Посмотри отчеты за прошедший квартал. Спрос на Сфинкс Т-ПРАМ значительно превышает наши нынешние производственные возможности.

Т-ПРАМ являлся запатентованным компанией «Сато интернэшнл» компьютерным чипом — единственным на рынке чипом с защищенной программируемой памятью.

— Вот почему, — продолжал Николас, — нам необходимо как можно быстрее разворачивать наше дело во Вьетнаме. Налаживать новое производство, расширять производственные мощности, отвечающие требованиям наших стандартов, — это, конечно, изнуряющий марафон, но с этим нельзя медлить.

Нанги пригубил свой чай.

— К сожалению, Сфинкс — это только один кобун в огромной структуре бизнеса кэйрэцу. Не все филиалы работают так хорошо.

Кобуны являлись дочерними компаниями в системе кэйрэцу — конгломерата.

Николас понял намек компаньона. В отличие от компании «Томкин индастриз», «Нанги Сато интернэшнл» и до слияния всегда имела доступ к капиталу. Сейчас же в Японии неожиданно были введены новые основополагающие правила. За последние годы баланс японских корпораций, в отличие от американских, крутанулся от значительного актива к угрожающему пассиву. Коммерческие банки наложили лапу на все основные кэйрэцу. В случае с компанией «Сато» это был Банк развития Даймё. Задушевные отношения внутри самих кэйрэцу давали возможность брать займы по низким ставкам и на очень выгодных условиях.

Сейчас же обстановка изменилась — экономика Японии трещала по швам, такого еще не было со времен ужасов послевоенного периода. Все началось в 1988 году с ошибочных усилий правительства поднять экономику, испытывающую первые болезненные приступы от чрезмерного усиления иены, путем искусственно раздутого земельного бума. Министры рассудили, что инвестиции внутри самой страны ослабят, по крайней мере, до определенного предела, достоинство иены. Теория сработала — но до поры до времени. Затем цены выскочили за пределы реальности. И все равно японские бизнесмены — тугие кошельки, упивающиеся своим мнимым успехом, — продолжали вкладывать деньги в недвижимость. Неминуемо пузырь лопнул. Перегруженные своей же собственностью, эти дельцы не могли больше сбывать акции даже с изрядной скидкой и буквально в одночасье теряли свои огромные состояния.

Бойня продолжалась, расширяясь подобно кругам на воде. Банки, выдававшие практически неограниченные кредиты под казавшуюся абсолютно надежной недвижимость, остались с собственностью без права пользования ею и, следовательно, без достаточного количества капитала. Чтобы хоть как-то возместить огромные убытки, банки были вынуждены сбывать собственность должников, но и тем не менее в течение года их приходно-расходные книги были заляпаны красными пятнами [2], кровью, единственно признаваемой банкирами.

Банк Даймё не был исключением. В отличие от многих других банков он выдержал удар, однако переживал исключительно трудный период, и его потери в значительной мере отражались на деятельности «Сато интернэшнл». Не далее чем шесть месяцев тому назад Нанги был вынужден заменить председателя правления Банка развития Даймё, однако, тем не менее, ситуация по-прежнему оставалась неподконтрольной. Это заставляло его испытывать чувство унижения, поскольку он сам когда-то в свое время был управляющим банком.