Каисса

Ровно в шесть вечера звонок возвестил всей колонии особого режима номер триста тридцать семь, что заключенные могут завершить принудительные работы, залить коды на серверы ФСИН, выключить ноутбуки и разойтись по своим делам.

Богдан Морозов уже стоял в раздевалке для надзирателей, раздетый по пояс, в брюках из пиксельного серо-синего камуфляжа и черных летних берцах. Устало водил электробритвой по подбородку перед зеркалом. Военная выправка, ни грамма жира, бугристые мышцы, подбородок, опять же, волевой – результат ежедневных тренировок и правильного питания. Нельзя было уподобляться местным боровам-сослуживцам, коротающим вечера за пивом. Даже сейчас раздевалка была пуста, потому что уже за полчаса до звонка весь личный состав отправился в ближайшую деревню за самогоном. Будучи коренным москвичом и убежденным трезвенником, Богдан так и не научился без отвращения воспринимать провинциальные нравы коллег. Свои вечера он привык посвящать правильным вещам – походам в театр, чтению любимого Ницше, сочинительству и сборке-разборке оружия.

Или, как сегодня, психотерапии. Ее необходимость Богдан осознавал четко, разглядывая свое лицо: белое, как лист, с бьющейся на лбу жилкой, глаза навыкате, мешки под ними, складки у рта, морщинки на веках, вздувшиеся вены на шее, шрам на нижней губе, проросший седыми пеньками черный ежик на голове. Ничто из этого не портило природного обаяния тридцатилетнего надзирателя с гармоничными чертами лица и пронзительным взглядом хищника, но…

– Выглядишь не очень, – прозвучал голос от двери. – Устал, брат.

Богдан вздрогнул, но не обернулся.

– Да хорош, Беня, не игнорируй меня, – продолжил тот же голос. – Это невежливо.

Богдан нахмурился. Периферийным зрением он заметил, что человек у двери тоже раздет по пояс и смотрит в соседнее зеркало.

– Ты можешь просто не появляться? – спросил Богдан. – Ты мне не нужен. Совсем.

– Да мне плевать.

Жилка на лбу забилась сильнее. На щеках проступили красные пятна.

– Я от тебя сегодня избавлюсь! – пригрозил Богдан.

– Вот ты какой… Что, собрался к своей психологичке?

– Не твое дело.

– Красотка она. Я бы ей вдул. Люблю шоколадок, у них формы классные. Но я не пробовал никогда. А ты?

Богдан проигнорировал вопрос. Он тоже не пробовал.

– И ножки у нее шикарные. Каблучки, все дела… – Голос стал хриплым и вкрадчивым, послышалось жужжание электробритвы. – Молодец, брат, хороший вкус. Что наденешь?

Богдан медленно про себя досчитал до десяти, не отрываясь смотря в серые глаза собственного отражения в зеркале. Вот-вот хрустнут зубы, настолько сильно он сжал челюсть. Вот-вот исчезнут зрачки, настолько они сузились, будто кто-то направил фонарик в лицо.

– Китель надену, – сипло выдавил Богдан.

– Да пофигу ей на твои полковничьи погоны! И в кителе жарко будет, девятое августа на дворе, окстись, брат, – спокойно произнес голос. – У тебя в общаге рубашка есть и джинсы. Надень их. Ты на свидание идешь же, а не на парад.

– Это не свидание. Это сеанс психотерапии.

– И туалетная вода, помнишь? Только чуть-чуть, не лей на себя все.

– Нет у меня туалетной воды.

– Есть-есть. В рюкзаке сером, где дневник твой валяется.

– Точно. Не подлизывайся, я от тебя все равно избавлюсь.

– Тебе духу не хватит.

– Ты уже две недели ошиваешься здесь. Бесишь меня, гадости говоришь. – Богдан смотрел в зеркало и кусал щеки изнутри.

Ни разу с самого начала разговора он не решился перевести взгляд на собеседника.

– Во-первых, не гадости. Правду я говорю. – Голос прозвучал обиженно. – Во-вторых, чтобы Тайка меня прогнала, ты должен все-все ей рассказать. Как дело обстоит. Как мы с тобой общаемся. Только она тебе тогда вряд ли ответит взаимностью.

– Помощь Таисии мне не нужна, чтобы от тебя избавиться.

– Кому ты чешешь, брат! Ты уже неделю таблетки не пьешь. А я – вот он!

Богдан наконец-то развернулся. В нескольких метрах от него стоял молодой человек. Поджарый, симпатичный. Вертел в руках такую же, как и у Богдана, электробритву. Те же берцы. Те же штаны. Та же татуировка с ангелом на предплечье. Шрам на нижней губе. Черный ежик волос. Стоял грудь колесом, раскачиваясь на каблуках и высоко подняв подбородок. Смотрел прямо в глаза, испытующе, не моргая, едва заметно улыбаясь.

– Наверное, я это заслужил, – тихо произнес Богдан.

– Да ладно тебе, брат, – ответил двойник. – Все хорошо же. Ты вон красавчик какой. Полковник. Герой Российской Федерации. А тут только программисты, чахлые задроты, и коллеги твои, уродцы похмельные. А мы с тобой вон какие орлы! Помнишь, нас даже на календарь фотографировали? У Тайки по ляжкам потечет, вся твоя будет.

– Но…

– Презервативы-то возьмешь хоть?

– Думаешь, надо?.. То есть… Что ты вообще несешь! Уйди!

– Конечно! Вы сегодня будете трахаться, а я – наблюдать. – Парень у двери похотливо ухмыльнулся. – Попросишь – помогу.

Двойник подался вперед и начал делать возвратно-поступательные движения тазом.

Богдан вспыхнул и швырнул в него электробритвой. С резким звуком она стукнулась о дверь и разлетелась на куски.

Богдан вздрогнул.

Он стоял в раздевалке совсем один. Лишь он, зеркало и куски электробритвы на полу.