Каюсь. Том Второй

-Сообщи сразу, как получишь результат. -Хорошо. -Тогда все. Попрощавшись, я отключил телефон, переадресовав все звонки на секретаря, дабы эти четыре дня меня никто не беспокоил. Мне необходимо было сжиться с мыслью, что я, возможно, в очередной раз стану отцом, а главное - обдумать план действий на этот случай. Повторять предыдущий опыт со всеми многочисленными ошибками, приведшими к тому, что дочь кроме «нормальное других слов со мной не знает, не хотелось. Да и вообще не мешало 6ы прийти в себя, все-таки такого поворота в своей судьбе я не ожидал и как не старался, до сих пор поверить не мог, что это реальность, а не очередной идиотский сон, коих за полгода было не счесть. Конечно, чтобы обмозговать сложившуюся ситуацию, необязательно было лететь в Англию, но мне хотелось сменить обстановку, а особняк, который я купил дочери, чтобы на каникулах не тратила время на перелеты, подходил для этого, как нельзя лучше. Это было потрясающее место для уединения на окраине парка. Шесть гектаров леса вокруг трехэтажного, кирпичного особняка в полторы тысячи квадратных метров создавали ощущение, что ты один на всей земле. В Жуковке почему-то такого чувства обособленности не возникало, хотя и дом, и территория больше, а тут - прям то, что доктор прописал. Сразу же по приезду я отправился на конную прогулку, чтобы хоть на мгновение почувствовать себя свободным и живым, необремененным суетой, бесконечными проблемами, обязательствами и людьми. Я гнал лошадь, как угорелый, пытаясь, убежать от проклятущих мыслей, мчащихся за мной, словно рой разъяренных пчел. И как не странно, мне это удалось. В какой-то момент не осталось ничего, кроме ощущения полета. Ахалтекинец, подаренный Гордеевым в честь приближающегося сорокалетия, мчал меня по лугам, словно сам ветер, отчего кровь в венах кипела, вызывая эйфорию и пацанский восторг. Мне снова было восемнадцать и ничто не омрачало мой взор, не лежало камнем на сердце. Солнце слепило глаза, а голова кружилась от свежего воздуха, наполненного запахом леса, разгоряченного коня и недавно прошедшего дождя. Я вдыхал эту смесь полной грудью и впервые за очень долгое время наслаждался. Посеревший полгода назад мир на мгновение обрел краски, и я оказался в буро-золотом великолепии, в очередной раз убеждаясь, что осень - самое прекрасное время года. В Англии, конечно, она дождлива, но мне повезло, погода радовала: и для конца октября было непривычно сухо, и тепло. Накатавшись так, что все мышцы нестерпимо начало ломить, я остановил жеребца у небольшого пруда и спрыгнув на землю, едва удержался на ногах. Конь же, привыкший к более серьезным нагрузкам, смотрел на меня удивленно и высокомерно, а когда я попытался сделать шаг и снова покачнулся, поганец фыркнул так красноречиво, что мне стало смешно.