Кайвалья

Соседский мальчик Арон рассказал обо всем случившемся своим родителям, и они в тот день, когда я отправилась в Пур, пришли и сожгли тело моего отца, которое я смогла только лишь прикрыть ветвями и листьями перед уходом. Я чувствовала громадную боль утраты внутри. Отец очень любил меня. И особенно горько было, что я не успела рассказать ему о своем предстоящем замужестве и ощущала стыд за то, что обманывала его, но вместе с тем надежду, что теперь я буду под защитой Джагая.

Понемногу дни потекли неспешным караваном. Через месяц сестра Джагая окончательно поправилась, и мы провели самый простой обряд бракосочетания. Снова был разожжен священный огонь. Нандини надела на нас благоухающие цветочные гирлянды. Мы обошли огонь три раза и принесли свои обеты.

Я очень привязалась к Нандини. Она была тихая, но отзывчивая и добрая девушка.

С чудесной улыбкой, бывало, взглянет на меня удивительными зелеными глазами, а затем снова погрузится в свои мысли. Ее длинные темные волосы на солнце отливали глубоким коричневым цветом, и, заплетя косы, она украшала их лесными цветами. Смуглая, но нежная кожа, длинные пальцы, которые всегда были заняты какой-нибудь работой, – такой я буду помнить ее всегда. Нандини красиво расшивала одежды для божеств, а еще замечательно танцевала. Ее отец часто забирал ее с собой в город, где она, наряженная в расшитые золотом шелковые одежды и обвитая позвякивающими украшениями, танцевала особые ритуальные танцы на жертвоприношениях.

Теперь Джагай проводил обряды для жителей из соседней деревни. Наша хижина стояла в стороне, но люди приходили, когда им было нужно. Они жертвовали фрукты, овощи и зерно. Однажды простой крестьянин привел нам корову. Так у нас появилось свое молоко.

Мы жили простой жизнью, но дурные вести о злодеяниях Хираньякши, разносясь по округе, пугали и предвещали беду. Мои волосы понемногу отрастали.

Я помню, как началась Огненная Неделя, – так это время стали называть в народе. Когда с неба падали горящие камни, они зажгли лес неподалеку, и нам стоило громадных усилий потушить пожар. Целый день мог пройти спокойно, а вечером небо вдруг заволакивали багровые тучи, и оттуда сыпались горячие или теплые камни. Иногда они были охвачены пламенем – сухая трава в округе мгновенно воспламенялась.

Через какое-то время это прекратилось, и началась Кровавая Неделя. Каждый день на землю проливался дождь из крови. Вся земля была осквернена багровыми подтеками. Мы с Нандини плакали, когда увидели, что раскидистая крона нашего любимого баньяна окроплена кровью. С его листьев стекали темные, тягучие капли…

А потом пришла Неделя Гноя. Зловонная субстанция проливалась раз в несколько дней. Отвратительный, омерзительный запах стоял на улице, проникая повсюду. Растения были покрыты слизистым, зеленовато-желтым веществом. Крестьяне жаловались, что урожай гибнет и нас ждет голод. Все были очень напуганы. Говорили, что Хираньякша уничтожает праведников по всей Земле и грядут еще худшие времена. Животные все чаще пребывали в беспокойстве. Они бились и кричали не своими голосами.

Потом наступило время затишья – снова голубое небо и горячее летнее солнце. Это тоже было страшно, все чувствовали, что спокойное время скоро пройдет. Но больше всего пугала неизвестность – мы просто не знали, что будет дальше.

В один из дней я пошла к баньяновому дереву. Сделав поклон, я села рядом, облокотясь спиной на его широкий ствол. Вдруг по телу прошел разряд. В глазах мелькнула яркая вспышка, и я погрузилась в транс, забыв о своем теле.

Я увидела, как огромный шар – наша Земля – тонет в водах космического океана Гарбходака. И ощутила пульсацию внутри живота. Внутри медленно развивалась новая жизнь…

Не знаю почему, но в тот день я не стала ничего говорить Джагаю, хотя обычно делилась с ним всеми своими переживаниями. На следующий день мы с Нандини сидели перед хижиной и перебирали рис, когда я, подняв от работы голову, увидела, что к нам идет святой мудрец. Я тут же распростерлась в поклоне, и Нандини последовала моему примеру. Из дома вышел Джагай и также почтительно поклонился.

Длинные седые волосы мудреца были забраны в пучок сзади, борода опускалась почти до самого пояса. Тело его, облаченное в шафрановое одеяние, было могучим и крепким. Он походил бы на воина, но ощущение умиротворения, волнами исходившее от его фигуры, напоминало, что перед нами стоял отреченный человек.

Джагай предложил гостю удобное сиденье, подстелив оленью шкуру на циновку из травы куша. Внутри у меня похолодело, я начала понимать, зачем он пришел.

Мудрец сел и заговорил:

– Джагай, то, что произошло с твоим отцом, и то, что происходит сейчас с брахманами по всей земле, – это только начало. Ты знаешь о предсказании, оно уже сбывается. Жестокие братья-близнецы творят зло, это их природа, и они не остановятся.