Кайзер Вильгельм и его время. Последний германский император – символ поражения в Первой мировой войне

Сегодня никто не станет отрицать влияние наследственности и окружающей среды, и недавние научные исследования выявили те аспекты их влияния, которые ранее оставались незамеченными. Но если считать эти две силы решающими, что станется с нашим осознанием возможности выбора и всеми идеями относительно моральной ответственности? Как можно хвалить человека или ругать за то, что он сделал, если все его действия определены генами и культурными паттернами? Наши гены и культурные паттерны сами по себе являются аккумулированным результатом бесчисленных прошлых выборов и решений наших предков, наших пастырей и наших хозяев и тех, кто имел власть над нами сейчас и в прошлом. Мы не можем избежать последствий всех этих выборов и решений; как говорится, что сделано, того не переделаешь. Наша свобода выбора существенно ограничена этим фактом. Но признать, что многое уже решено за нас, вовсе не значит, что у нас нет свободы выбора вообще. Бисмарк называл себя «беспомощное дитя времени», но при этом добавлял, что «по этой самой причине мы должны честно выполнять свой долг в том качестве, которым Богу было угодно нас наделить». Мы всегда должны помнить, что наши выборы и решения впоследствии ограничат выбор следующих поколений. По отдельности они могут показаться тривиальными, но все вместе, совместно с выборами и решениями других людей, они формируют судьбу. Тот факт, что мы можем понять, почему некто выбрал тот или иной путь, не делает его выбор мудрым и не доказывает, что у него не было альтернативы. Будучи разумными людьми, мы можем подумать, что сами справились бы лучше, однако сочувствие, свойственное гуманизму, должно заставить нас воздержаться от вынесения обвинительных приговоров, поскольку только так мы можем получить пользу от опыта.

Поэтому, размышляя о том, насколько мы можем обвинить кайзера Вильгельма, учитывая все влияния, сформировавшие его как личность, полагаю, резонно оставить последнее слово за русским придворным на перроне Берлинского вокзала: «Qa explique mais да n’excuse pas» («Это объясняет, но не извиняет»).