Кайзер Вильгельм и его время. Последний германский император – символ поражения в Первой мировой войне

И все же кронпринцесса в немалой степени способствовала формированию характера сына. От нее Вильгельм унаследовал, хотя, вероятнее всего, не заметил этого, самые разные вкусы: любовь к свежему воздуху и физическим упражнениям, к чистоте, к ранним подъемам, увлеченность искусством и даже склонность к морской болезни. Тому, кто отмечал, что предотвратить болезнь легче, чем ее вылечить, Вильгельм отвечал: «Самое большое значение имеет мыло». Он унаследовал и более существенные черты: сильное телосложение, без которого не смог бы справляться со своими ежедневными обязанностями, быстрый пытливый ум, интеллект, бывший всегда под властью эмоций, занятость собой, что делало его нечувствительным к взглядам других людей, неспособность оценивать характеры. Его близкий друг князь Эйленбург как-то сказал, что полное отсутствие проницательности в этом отношении – уязвимая черта Вильгельма. После восхождения на престол он сказал британскому послу: «У матери и у меня одинаковые характеры. Я его унаследовал от нее. Эта хорошая упрямая английская кровь течет и в ее, и в моих жилах. В результате, если мы в чем-то не согласны, положение становится напряженным».

В точности так же, как наследственность обусловила его характер, несмотря на все его попытки освободиться, Вильгельм так никогда и не смог избавиться от внушенного ему в младенчестве уважения к английским идеалам и обычаям. В 1911 году он сказал Теодору Рузвельту: «Я обожаю Англию». Он хотел, чтобы англичане принимали его на своих условиях, и остро переживал свое неумение добиться этого. Правда, недовольство часто выражалось в высмеивании того или иного аспекта.

«Кайзер часто критиковал Англию; он всегда делал это нетерпеливо или раздраженно, как бывает, когда критикуешь родственника, которого искренне любишь и восхищаешься им, но который тебя не всегда понимает и ценит. Это было большой проблемой. Кайзер чувствовал, что его никогда не ценили и толком не понимали королева Виктория, король Эдуард, король Георг, да и весь британский народ. Чувствуя собственную искренность и веря в себя, он пытался навязать свою личность нам. Как способный актер в любимой роли иногда старается привлечь аплодисменты и восхищение публики, которых не сумел добиться шармом и искусностью, переигрывая, так и кайзер пытался завоевать британское общественное мнение делами, которые настраивали нас против него или, что еще хуже, вызывали скуку или смех».

Но желание быть английским джентльменом все время чередовалось с желанием оставаться прусским принцем, и одно из них пыталось разрушить другое. Напряжение между ними, вкупе с физической немощью Вильгельма и напряжениями, и без того существовавшими в прусском обществе, – ключ к его характеру – постоянно взвинченному, беспокойному, неуверенному в себе, – ведь уверенность приходит только с целостностью – живое воплощение Зимри Драйдена. Чувство долга, выработанное воспитанием и сохранившееся навсегда, было еще одной преградой, не позволявшей Вильгельму расслабиться. Не безмятежность или готовность оставить кого-то в покое, существовавшая в семье – мы замечали обратное в принце-консорте и королеве Августе. А у прадеда, Фридриха Вильгельма, и двух прапрадедов принца, Георга III и царя Павла I, постоянная тревожность завершилась умственным расстройством.