Читаем Как боги полностью

Гаврюшин. До завтра, Артем! Пивка прихвати, ладно? Для ремонтно-восстановительных работ…

Артем. Не получится.

Гаврюшин. Почему?

Артем. Я больше к вам никогда не приду!

Алена. Какая жалость! А ко мне на свадьбу?

Артем. Нет.

Алена. Почему?

Артем. Сегодня у нас с Верой Николаевной было последнее занятие.

Непочатый. А вот это правильно!

Гаврюшина. Артема Михайловича больше учить нечему. Он готов к покорению олимпов.

Гаврюшин. Последнее занятие — это повод. Где недостающее звено?

Гаврюшина(строго). В доме спиртного нет!

Артем. Есть. (Достает из сумки бутылку шампанского.)

Алена. Какая предусмотрительность!

Артем. Хотел отметить… последнее занятие.

Гаврюшина. Хватит!

Гаврюшин. В самом деле, хватит слов. Открывай!

Артем(открывает, разливает по бокалам, поданным Аленой). Ваше здоровье, Вера Николаевна!

Гаврюшина. Вы неправильно держите бокал, Артем Михайлович!

Артем. Значит, вы еще не всему меня научили!

Гаврюшин. И не научит!

Непочатый. Почему?

Гаврюшин(осушив бокал). Потому что женщина — это биологический вид, еще неизвестный науке… (Накреняется.)

Непочатыйи Гаврюшина уводят его в спальню. Оставшись одни, Артем и Алена некоторое время молчат.

Артем. Цветы он подарил?

Алена. Он.

Артем. А портрет и вправду хреновый. Извини…

Алена. Знаю.

Артем. Когда свадьба?

Алена. Еще не решили. Он готовит выставку на «Винзаводе». Потом…

Артем. А ты помнишь, какие цветы я тебе дарил?

Алена. Они мне не нравились.

Артем. Почему?

Алена. Не помещались в лифте. Купеческий размах…

Артем. Теперь я знаю: букет должен быть небольшой. И каждый цветок что-то означает. Ландыш — невинность, маргаритка — скромность, фиалка — скрытность, алая роза — страсть, желтая — измена, барбарис — обида…

Алена. Барбарис — обида? Не знала… Мама с тобой хорошо поработала! Ты действительно к нам больше не придешь?

Артем. Никогда.

Алена. Жаль.

Артем. Почему?

Алена. Ты смешной. Был. Прощай!

Артем. Можно, я тебя поцелую?

Алена. Зачем?

Артем. На прощанье.

Алена. Раньше ты не спрашивал.

Артем. Я был не окультурен. Можно?

Алена. Попробуй…

Он целует.

(Роняет цветы и обнимает его за шею, но вдруг вырывается и отскакивает в сторону.)

Зачем, зачем тебе это?

Артем. Я без тебя не могу!

Алена. Врешь!

Артем. Честно!

Алена. Но ты же меня бросил! Меня!

Артем(обнимает ее). Я сам не знаю, что со мной было! Знаешь, Москва — это как болезнь! Но я выздоровел. Это — тебе…

(Протягивает ей коробочку с кольцом.)

Алена(недоверчиво берет, открывает, рассматривает, надевает на палец, любуется). Красивое кольцо. Неужели ты делаешь мне предложение?

Артем. Да!

Алена. Жаль…

Артем. Почему — жаль?

Алена. Потому что поздно. (Пытается снять кольцо с пальца, но у нее не получается.)

Артем. Я никогда не опаздываю!

Алена. Ах, я и забыла: у тебя сандалии с крылышками.

Артем. Выйдешь за меня?

Алена. Нет.

Артем. Я так и думал! (Кричит.) Вера Николаевна! Леонид Иванович! Все сюда! Скорее!

Непочатыйи Гаврюшина возвращаются, ведя пьяного дипломата.

Гаврюшина(холодно). В чем дело? Вы еще не ушли?

Артем. И не уйду! Теперь я всегда буду с вами.

Гаврюшина(замечая кольцо на пальце дочери). П-почему?

Артем. Потому что Алена Леонидовна согласилась стать моей женой.

Все смотрят на Алену.

Гаврюшина. Это правда?

Алена(не сразу). Да, мама!

Гаврюшина. А как же твой художник?

Алена. Он не умеет рисовать. Правда красивое кольцо? Это мне Артем подарил.

Непочатый(рассматривает камень на кольце). Так можно сорить только чужими деньгами.

Гаврюшин. Артем — реалист! За это надлежит выпить!

Гаврюшина. Шампанское кончилось. Больше ничего нет.

Гаврюшин. Столько лет живешь с пьющим мужем и не знаешь, что мы, алкоголики, всегда делаем запасы, как белочки — на зиму.

Гаврюшина. И где у тебя дупло, белочка?

Гаврюшин. Никогда не догадаешься! (Со значением достает из жертвенника бутылку водки.)

Непочатый. Как можно! После шампанского водку!

Гаврюшин. Мне можно. Я эклектик.

Картина пятая

Перейти на страницу:

Похожие книги

Юрий Олеша и Всеволод Мейерхольд в работе над спектаклем «Список благодеяний»
Юрий Олеша и Всеволод Мейерхольд в работе над спектаклем «Список благодеяний»

Работа над пьесой и спектаклем «Список благодеяний» Ю. Олеши и Вс. Мейерхольда пришлась на годы «великого перелома» (1929–1931). В книге рассказана история замысла Олеши и многочисленные цензурные приключения вещи, в результате которых смысл пьесы существенно изменился. Важнейшую часть книги составляют обнаруженные в архиве Олеши черновые варианты и ранняя редакция «Списка» (первоначально «Исповедь»), а также уникальные материалы архива Мейерхольда, дающие возможность оценить новаторство его режиссерской технологии. Публикуются также стенограммы общественных диспутов вокруг «Списка благодеяний», накал которых сравним со спорами в связи с «Днями Турбиных» М. А. Булгакова во МХАТе. Совместная работа двух замечательных художников позволяет автору коснуться ряда центральных мировоззренческих вопросов российской интеллигенции на рубеже эпох.

Виолетта Владимировна Гудкова

Драматургия / Критика / Научная литература / Стихи и поэзия / Документальное
Калигула. Недоразумение. Осадное положение. Праведники
Калигула. Недоразумение. Осадное положение. Праведники

Трагедия одиночества на вершине власти – «Калигула».Трагедия абсолютного взаимного непонимания – «Недоразумение».Трагедия юношеского максимализма, ставшего основой для анархического террора, – «Праведники».И сложная, изысканная и эффектная трагикомедия «Осадное положение» о приходе чумы в средневековый испанский город.Две пьесы из четырех, вошедших в этот сборник, относятся к наиболее популярным драматическим произведениям Альбера Камю, буквально не сходящим с мировых сцен. Две другие, напротив, известны только преданным читателям и исследователям его творчества. Однако все они – написанные в период, когда – в его дружбе и соперничестве с Сартром – рождалась и философия, и литература французского экзистенциализма, – отмечены печатью гениальности Камю.В формате a4.pdf сохранен издательский макет.

Альбер Камю

Драматургия / Классическая проза ХX века / Зарубежная драматургия
В Датском королевстве…
В Датском королевстве…

Номер открывается фрагментами романа Кнуда Ромера «Ничего, кроме страха». В 2006 году известный телеведущий, специалист по рекламе и актер, снимавшийся в фильме Ларса фон Триера «Идиоты», опубликовал свой дебютный роман, который сразу же сделал его знаменитым. Роман Кнуда Ромера, повествующий об истории нескольких поколений одной семьи на фоне исторических событий XX века и удостоенный нескольких престижных премий, переведен на пятнадцать языков. В рубрике «Литературное наследие» представлен один из самых интересных датских писателей первой половины XIX века. Стена Стенсена Бликера принято считать отцом датской новеллы. Он создал свой собственный художественный мир и оригинальную прозу, которая не укладывается в рамки утвердившегося к двадцатым годам XIX века романтизма. В основе сюжета его произведений — часто необычная ситуация, которая вдобавок разрешается совершенно неожиданным образом. Рассказчик, alteregoaвтopa, становится случайным свидетелем драматических событий, разворачивающихся на фоне унылых ютландских пейзажей, и сопереживает героям, страдающим от несправедливости мироустройства. Классик датской литературы Клаус Рифбьерг, который за свою долгую творческую жизнь попробовал себя во всех жанрах, представлен в номере небольшой новеллой «Столовые приборы», в центре которой судьба поколения, принимавшего участие в протестных молодежных акциях 1968 года. Еще об одном классике датской литературы — Карен Бликсен — в рубрике «Портрет в зеркалах» рассказывают такие признанные мастера, как Марио Варгас Льоса, Джон Апдайк и Трумен Капоте.

авторов Коллектив , Анастасия Строкина , Анатолий Николаевич Чеканский , Елена Александровна Суриц , Олег Владимирович Рождественский

Публицистика / Драматургия / Поэзия / Классическая проза / Современная проза