Как был покорен Запад

— Так что ты от меня хочешь? — сказал Рэмси. — Чтоб я выгнал его из города? Ты ведь знаешь, что я этого сделать не могу. Мы не носим закон в кобуре, Зеб. Больше уже не носим… А кроме того, чем я буду это обосновывать? Что он водит дурные знакомства? Объявлений о розыске на него никто ниоткуда не высылал…

— Чарли был всегда достаточно ловок, чтобы не допускать такого, — ответил Зеб. — Его никогда не удавалось связать с преступлением. Чарли придумывал планы. А проводил их в жизнь Флойд, именно Флойд осуществлял операции.

— А Флойд мертв.

Рэмси пожевал сигару.

— Зеб, времена меняются. Это уже не старые деньки, когда вовсю палили из револьверов. — Он откинулся на спинку кресла. — Банда Джеймса-Янгеров была последней.

Зеб взглянул на него с сарказмом.

— Ты малость отстал от последних новостей, Лу. Еще есть Чарли Гант.

— Вышли мне запрос, и я представлю тебе Чарли Ганта.

Тут открылась дверь, и в кабинет вошел Стовер, помощник Рэмси.

— Лу, они требуют троих охранников для фургона с золотом на завтра.

— Троих? !

— Большая партия. Золота больше чем на сто тысяч долларов. Я бы взял с собой Клея и Симса.

Когда Стовер вышел, Лу посмотрел на Зеба — а тот разглядывал потолок и усмехался.

— Ну, и что ты ухмыляешься? — проворчал Рэмси. — Мы все время вывозим золото отсюда. Иногда большими партиями. Тогда мы назначаем для охраны троих.

— А что происходит после того, как золото загружают в поезд?

Лу Рэмси вскочил на ноги.

— Зеб, не пытайся раздуть из этого историю. Конечно, Чарли Гант в городе… так чуть не каждый преступник в стране крутился здесь когда-нибудь, но мы пока не потеряли ни одной партии золота.

Ролингз поднялся и пошел к двери, но Рэмси окликнул его:

— Зеб…

Ролингз повернулся.

— Я не хочу здесь никаких заварух, — сказал Рэмси. — Мы ведь всегда были друзьями и, как твой друг, я прошу тебя: уезжай из города!

Зеб Ролингз ничего не ответил — просто вышел и спокойно закрыл за собой дверь. На улице он постоял, размышляя. Теперь ему надо думать не только о своей семье, но и о тете Лилит, но отправиться на ранчо, когда тут вот-вот вспыхнет такое… он не сможет спать по ночам, пока Гант в здешних местах. Слишком хорошо знал он этого человека, чтобы поверить, что Чарли все забыл.

Чарли Гант никогда не будет чувствовать себя в безопасности, пока жив Зеб Ролингз — человек, который убил его брата… и, что для Чарли куда важнее, человек, которому известно, что Чарли подставил брата, когда дела обернулись плохо, а сам уклонился от драки, спасая свою шкуру. Если эта история получит огласку, то Чарли не найдет ни одного преступника, который согласится иметь с ним дело… не говоря уже о честных людях…

Зеб Ролингз, глубоко озабоченный, вернулся в гостиницу, машинально отвечая на приветствия знакомых на улице — но мыслями он был далеко. Тем не менее, ничто на улице не ускользало от его внимания — но это уже дело практики. Когда человек проработал маршалом несколько лет, он замечает все, хотя как будто ни на что не обращает внимания.

Он собирался посидеть в гостинице и потолковать с Лилит о старых временах — в конце концов, он много лет почти ничего не слышал о своей семье — но мальчикам хотелось поглядеть на золотую шахту, которую они никогда не видели. Скрывая беспокойство, он согласился пойти с сыновьями к устью ствола — что поделать, он хорошо понимал, как им интересно.

Он знал, что должен оставаться в гостинице, потому что одно правило усвоил давным-давно: если хочешь избежать неприятностей, держись подальше от того места, где они намечаются. А Гант со своими дружками где-то в городе. Но, если он прав в своих догадках и они действительно задумали ограбление поезда, то самое последнее, что им сейчас нужно, — это какие-то неприятности здесь, на месте.

В городе была одна-единственная улица, которая заслуживала имени улицы. Она имела в длину в полмили, и почти на четверть мили была сплошь застроена по обеим сторонам. Дальше улица немного сужалась, дома вдоль нее стояли вразброс, а между ними оставались пустыри.

Улица Постона, названная в честь аризонского пионера, сворачивала за плотно застроенной частью и тянулась вверх по склону к рудничным зданиям и устью ствола. На шахте она кончалась. По одну сторону от дороги располагались конторские здания, за ними — пробирная палата, а позади — здание подъемной машины над устьем ствола. Были тут и другие здания — кузница, склад и длинный навес для хранения леса, идущего на рудничные стойки.

Клеть, в которой спускались в шахту люди, имела сверху большую металлическую бадью, или хоппер, где помещалось пять тонн руды. Когда это сооружение поднимали на поверхность, бадью опрокидывали, и руда ссыпалась в большой бункер, откуда ее потом загружали в рудовозные телеги. Телегу подгоняли под затвор, открывали заслонку, и камень сыпался в телегу, пока не заполнял кузов. После этого металлическую заслонку отпускали, она падала на место и перекрывала поток руды.

Подъемная машина запыхтела и выбросила белое облако пара. Вокруг висели фонари, они уже были зажжены, хотя вечер только начинался.