Как делается кино

Тому, кто хочет быть режиссером, но еще не снял первую ленту, нечего решать. Неважно, что за лента, кто стоит за финансированием или какие возникли проблемы: если есть возможность снимать — снимайте! Точка. Восклицательный знак! Первый фильм оправдывает себя, потому что он — первый.

Я рассказал, почему берусь за ту или иную картину. Настало время для самого главного решения: о чем она? Речь не о сюжете, хотя в некоторых прекрасных мелодрамах нет ничего, кроме сюжета. И это неплохо. Добротная, захватывающая, пугающая история может быть чертовски хорошим развлечением.

Но о чем это все в эмоциональном смысле? В чем тема фильма, его стержень, развитие? Что эта лента значит для меня? Очень важно сделать картину более личной. Я собираюсь полностью выкладываться в следующие шесть, девять, двенадцать месяцев. Лучше бы при этом фильм что-то значил для меня. Иначе этот труд (по правде сказать, весьма тяжкий) будет вдвойне изнурительным. Слово «значение» можно трактовать очень широко. «Свидание» было для меня возможностью поработать с Карло. И то, чему я у него научился, повлияло на все мои последующие картины.

В этой книге вопрос «О чем фильм?» я буду задавать снова и снова. Сейчас скажу одно: тема (или что картины) будет определять стиль (или как картины). Тема будет диктовать каждый мой выбор, о котором я расскажу в следующих главах. Я иду от внутреннего к внешнему. То, о чем лента, определяет выбор актеров, визуальное решение, монтаж, музыку, сведение звука, оформление титров и, если студия хорошая, позиционирование в прокате. Содержание фильма определяет его производство.

Как я уже говорил, у мелодрамы могут быть свои законы, так как вопрос «Что будет дальше?» — одно из главных удовольствий, знакомых с детства. То самое волнение, которое охватывало нас, когда мы впервые слышали историю Красной Шапочки, возникает снова при просмотре «Молчания ягнят». Это не значит, что дело только в сюжете. Благодаря прекрасному сценарию Теда Тэлли, выдающейся режиссуре Джонатана Демми и блистательной игре Энтони Хопкинса это еще и исследование двух крайне интересных характеров. И все же в первую очередь это блестящий триллер, который держит в постоянном страхе и заставляет строить догадки.

Мелодрама всегда подчеркнуто театральна, условна, что позволяет неправдоподобное сделать убедительным. Чем дальше это заходит, тем более реальным кажется. «Убийство в “Восточном экспрессе”» — первостатейный детектив, который не дает расслабиться. Помню, как я вскричал от радости, читая сценарий, когда обнаружилось, что они все виновны. Вот вам и неправдоподобие! Немного поразмыслив, понял: тут есть что-то еще — тоска по прошлому. Для меня мир Агаты Кристи главным образом ностальгичен. Даже названия у нее связаны с этим чувством. «Убийство Роджера Экройда» (что за имя!), «Убийство в “Восточном экспрессе”» (что за поезд!), «Смерть на Ниле» (что за река!) — во всех ее книгах описаны времена и места столь невиданные, что я сомневаюсь, существовали ли они вообще. Надеюсь, в других главах я смогу показать, как идея ностальгии повлияла на работу каждого цеха при создании «Восточного экспресса». И, наконец, детектив Агаты Кристи 40-летней давности получил шесть номинаций на «Оскар».

Но у меня был и другой повод снять этот фильм. Я всегда чувствовал, что слишком тяжеловесной режиссурой угробил две картины. Это были «Группа» по сценарию Сидни Бакмена, который адаптировал книгу Мэри Маккарти, и малоизвестная картина «Прощай, Брейверман» — сценарий к ней писал Герберт Сарджент по роману Уоллеса Маркфилда «Преждевременная кончина». Этим фильмам просто недоставало легкости.

«Группа» определенно выиграла бы от более легкого комедийного настроения в первые 25 минут, за счет чего глубокая драматичность истории смогла бы проявиться постепенно. Одна из героинь книги, Кей, страдает от того, что все в жизни принимает слишком серьезно. Малейшее затруднение в ее глазах превращается в катастрофу, самое обычное замечание может полностью переменить ее отношение к человеку. Ближе к концу фильма Кей высовывается из окна с биноклем в руках, высматривая немецкие самолеты (идет Вторая мировая). Она убеждена, что авианалет на Нью-Йорк неизбежен. Она высовывается слишком далеко, падает и разбивается насмерть. Такой момент требует некоторого комического безумия, которое оборачивается трагедией, в чем так хорош, например, Роберт Олтмен.

Сценарий ленты «Прощай, Брейверман» был практически идеальным. Но вместо воздушного суфле у меня получился блин. Прекрасные комедийные актеры — Джек Уорден, Зора Ламперт, Джозеф Уайзмен, Филлис Ньюман, Алан Кинг, Соррелл Бук, Годфри Кембридж — барахтались, как рыбы на песке, по милости режиссера, который слишком всерьез воспринимал похороны и кладбища.