Как делается кино

В рецензии на фильм, который монтировала Деде Аллен, критик разглагольствовал о том, какой она блестящий монтажер и насколько узнаваем ее стиль. Если бы Деде попался в руки этот отзыв, она бы расстроилась до крайности. Аллен действительно блестящий монтажер. Но она хвалится тем, что выполняет указания режиссера. Деде гордится, что фильмы, которые она монтировала для Джорджа Хилла, полностью отличаются от тех, которыми она занималась для Уоррена Битти, или тех, что мы с ней сделали вместе («Серпико», «Собачий полдень» и «Виз»). Она хочет, чтобы выделялась картина, а не Деде Аллен. Она бескорыстна. Она «делает тот же фильм».

Мы начали снимать «Серпико» сразу после Дня независимости, четвертого июля, а дата премьеры уже была назначена на шестое декабря. Это невероятно короткий срок для съемки, монтажа и прочих стадий финальной обработки фильма (звук, музыка, печать позитива). Шесть месяцев на постпродакшен — это плотный график. Три месяца — безумие. Но выбора не было. Мы снимали в июле и августе, а заканчивали ленту в сентябре, октябре и ноябре. Впервые в моей карьере монтажер стал «резать у меня за спиной». Я завершал эпизод, а Деде начинала его монтировать, как только получала последний кадр. До тех пор я всегда просил подождать, пока не остановлю съемку и не окажусь в монтажной, но таким путем мы никогда бы не успели к дате выпуска. После просмотра материала мы с ней разговаривали целый час. Я объяснял свой выбор дублей, а она делала заметки. «Деде, в этой сцене он впервые испытывает страх. Нужно сделать акцент…» И она шла работать. Съемки текли своим чередом, и постепенно кадры стали накапливаться быстрее, чем Деде успевала склеивать. Она отдавала эпизоды своему замечательному ассистенту, Ричи Марксу, так что за моей спиной, в сущности, работали два монтажера.

Когда я закончил съемки, я пошел прямо в монтажную. Многое из того, что смонтировала Деде, воплощало мои идеи даже лучше, чем это получилось бы у меня. Но некоторые моменты, в частности, касающиеся женщин Серпико, потребовали значительных изменений в монтаже. Возможно, так вышло потому, что эти сцены были не лучшим образом написаны и в них не чувствовался такой же мелодраматический накал, как в полицейских эпизодах. Как бы там ни было, мы перемонтировали их как могли и успели к сроку. Но при любых обстоятельствах, в самых тяжелых условиях на первом месте для Деде оставалась преданность работе. В этом и был стиль Деде Аллен.

Первое, что я замечаю, заходя в монтажную комнату, — насколько там тихо. На съемках всегда шумно. В павильоне на одной площадке идет запись, другая параллельно строится. Стоит открыть дверь, как тебя оглушает пронзительный визг пил в столярных мастерских, беспрерывный стук молотков, грохот от сбрасываемых мешков с песком, болтовня статистов, скрежет гвоздей, крики осветителей, устанавливающих лампы. На локации же обычный уличный гвалт.

Но здесь, в монтажной, благословенная тишина. На полу лежит ковер. Стажер с головой погружен в нудную работу переписывания футажных номеров[18]. У него обычно тихо играет небольшое портативное радио, настроенное на классическую или джазовую волну. Раньше я услышал бы успокаивающий стрекот «Мовиолы», пока монтажер просматривал материал. Но с появлением компьютерного монтажа даже этот звук исчез.

Снимаю пальто и улыбаюсь. Я так счастлив быть здесь. После тяжелой работы на локации я устал и поэтому высоко ценю спокойствие этого места. Больше никаких вопросов. Покой. Тишина. Время, чтобы как следует все обдумать, взвесить, пересмотреть, открыть для себя и войти в совершенно новый технический мир, который поможет осуществить и улучшить первоначальный замысел фильма.

Для меня в монтаже существуют два основных элемента: сопоставление изображений и создание темпа.

Иногда изображение само по себе настолько выразительно и красиво, что может запечатлеть и осветить ответ на самый важный вопрос: о чем этот фильм? В «Убийстве в “Восточном экспрессе”» была сцена отправления поезда из Стамбула. В ней есть и тайна, и изысканность, и ностальгия — свойства, которые я хотел придать всему фильму.