Как делать погоду

– Вот-вот. Но на этой торжественной ноте рассказ не кончается, – перебивает Василь Василич, утирая нос рукавом пуховика. Поправляя съехавшую на глаза шапку, втыкая ореховую палку в сугробы, он кое-как пробирается мимо заснеженных берез и низкорослых елочек. – Как ты помнишь, заперли бандиты бессовестные меня в сарае, наедине с хламом, обшарпанной тумбочкой и сотней бестолковых фотокарточек. Пошла третья минута отпущенного на раздумья времени. Изучаю портреты незнакомых людей. Запала в память первоклассница с белыми бантами, у которой в тот год бабка-ткачиха умерла. И еще рябой, прыщавый парень в тельняшке, который все время зайцем ездит на электричках. Женщина в самом цвету запомнилась, незамужняя, похожая на Мордюкову и еще на одну памятную для меня вагоновожатую. Мужик с папироской, щербатый, неискренний. Мордатый продавец дынь, пьющий, тот еще прощелыга. От внимательного взгляда Василь Василича ничто не укроется. Мне только вскользь человека увидеть – сразу о нем все чувствую. Без труда узнаю: вот пьяница. Эта со школы гуляет из рук в руки. С лету догадываюсь, когда мужик проврался. Или сидел в тюрьме за взятки, а теперь старается слыть порядочным. Издали чую картежника. Бабника и лицемера распознаю за версту. Я, честно говоря, крепко разочаровался в людях, за годы работы на железной дороге насмотрелся, как они пихаются возле турникетов, проходят по чужому удостоверению или по двое, зайцами. С человечеством я суров и стараюсь не связываться. А душу вкладываю в добрые дела: лечу голубей, выхаживаю сорок, собак дворовых подкармливаю. Так вот: не успел сосредоточиться, врываются в сарай бандиты, всей гурьбой. У одного в руке здоровенный топор. У другого – чурбан сосновый. Подсмеиваются, подшучивают, мол, обознаешься, папаша-волшебник, мы тебе голову как курице отрубим. На пороге сарайчика бабенки выстроились. Худенькие, щупленькие, как синички. Стоят с рюмками, поблескивают стекляшками в ушах, перемигиваются, ждут представления. Бритый мордоворот в напульснике следит за секундной стрелкой часов, отсчитывая последнюю минуту. Один из бандитов идет по кругу с картонной коробкой – чтобы ставки делали: угадаю или нет. На всем ведь без исключения стремились заработать в 90-е. Но как ты догадываешься, раз сегодня я птиц выпускать собрался, значит, не обезглавлен уголовниками, как всегда со мной все обошлось. Закончилась последняя минута. Шикнул главный бандит бабенкам, чтоб не шушукались. От его шика замолкла даже птица ночная. Наступила во всей округе гробовая тишина. И только сто человек с фотокарточек, живые и мертвые, на меня смотрели, не моргая, затаив дыхание, будто тоже ждали, что скажу. Опозорюсь или нет. Естественно, я не опозорился. Указал на мертвого, как можно его спутать с живыми. Оказалось, это пропавший без вести брат главаря бизнесменов. Все насупились. Замолчали уважительно. И главарь молчал. Опечалился, забулдыга, но виду не подал. Последующее происходило сумбурно. Сунули мне зачем-то бутылку водки в карман, острый красный перец и бумажку в пять долларов положили в кулак. Впервые тогда увидел и держал в руках такие деньги. А потом вытолкнули меня с бандитской дачи в темноту. Не знаю, как к утру оказался дома. Усталый, встревоженный, но довольный собой. Что конечно же отразилось на погоде и повлекло заморозки, град, а потом уж грибные дожди… Все это я рассказал тебе, сказочник, и Груздеву нашему одноглазому неспроста. Учитесь распознавать мертвое. Безжалостно изгоняйте его из своей жизни. Можешь себе представить: после такой истории главный редактор стал расспрашивать насчет журнала. Мол, жив ли его «Индюк», сумею ли я, целитель птиц, поставить эту трудную птицу на ноги. Я сначала ответил расплывчато, что всему есть предел. Но намекнул, что всегда имеется и турникет, в котором можно остановить и вернуть к жизни все что угодно. И в конце концов убедил главного редактора, что журнал со всех сторон будет оберегать ореол нашего сотрудничества. Пообещал ему, что нервная система редакции будет укрепляться, негодные сквозняки и грозовые тучи навсегда покинут помещение. И в журнале наладится благоприятствующая юмору и сатире, крепкая мужская погода. Короче говоря, задурил Груздева окончательно, что помогло без труда выпросить у него двадцать журнальчиков с нашим первым прогнозом. Дам их Сергеичу, лоточнику одному, пускай толкнет в электричках рублей по пятьдесят. Вот и будет на корм птицам моим и котам…