Как до Жирафа…

Я кивнул и вытер тыльной стороной кисти нос. А Маруська посмотрела на меня внимательно и вдруг провела ладошкой по щеке.

– Мапа, ты глустный? На цветочки обиделся? Я больше не буду лвать. Честно-честно!

Я погладил её по головке.

– Вот и умница. Но я на тебя не обиделся. Просто сказку грустную вспомнил.

– Ласскази!

– Да ну её! – махнул я рукой. – Давай лучше дальше кататься по парку?

– Не-ет, сказку! – заявила Маруська требовательно.

– Ну тогда не жалуйся. Она не весёлая, – вздохнул я. – Жил-был на свете одинокий… ну, допустим, принц, королевство, бизнес, подчинённые, тьфу, слуги, всё, как положено. И понравилась ему девушка. Смешная такая, в кудряшках. Как ты. Принцу нравилось, что она скромная и умная, а не как дурные придворные фрейлины, вредные и которые денег хотят.

– А она класивая? – спросила Маруська.

– Кто?

– Котолая смешная?

– А, ну да, – я задумался, вспомнилась Катя вчера, необычная, загадочная, что-то в груди почувствовалось, словно лишний орган туда затесался. – Очень красивая. Принц позвал её на бал, а она не захотела.

– Так не бывает! – возмутилась Маруся.

– Бывает. Но принц тоже возмутился. И так как очень хотел, чтобы она была с ним на балу, приказал ей прийти, и она пришла, потому что должна была подчиниться. Он думал, что она обрадуется, а она не обрадовалась.

– Он что, глупый? – удивилась Маруся, отрывая головку одуванчика от стебля.

– Видимо, – я снова вздохнул.

– А дальше? Девушка стукнула его и убежала? Я Стёпу стукнула в садике вчера, он меня хотел заставить в машинки иглать! Не хочу в машинки!

– И правильно ты стукнула, молодец! А девушка не могла стукнуть. Он же принц! Кто же принцев стукает? Она пришла на бал, вся такая красивая-раскрасивая, ещё красивее, чем обычно. Но тут злая фрейлина решила принцу и его гостье напакостить. И столкнула её в фонтан, чтобы опозорить перед всем балом. А принц увидел и спас девушку. А потом отомстил фрейлине той же монетой. Поговорил с дурной фрейлиной на её дурном языке. Та поняла, что была не права и извинилась. Только девушка разозлилась на принца и сказала, что мстить нехорошо, даже злым фрейлинам, и что она с ним больше никуда ходить не будет. Потому что он типа плохой. Вот такая странная девушка.

– Она навелно флейлинский язык не понимает, – выдала мудрую мысль Маруська.

Я опешил и даже плечами пожал.

– Может быть…

– А потом?

– Всё.

– Нет, – мотнула головой Маруська так, что кудряшки запружинили. – Так всё не бывает. Сказка не кончилася.

– Да вроде кончилась.

– Нет, ты дальше книжку почитай. Там навелно исё стланички есть.

– Да и ладно, – усмехнулся я. – Зачем принцу такая глупая девушка?

– Она не глупая! Она плосто плинцесса! – выпятила вперёд нижнюю губку Маруська.

А я опять обалдел – с ума схожу? Почему я в собственной дочке постоянно вижу Катерину? Надо ещё кому-нибудь показать их рядом, или фотографии сравнить. Может, у меня просто навязчивая идея? Да, точно! Утром аж бегом побежал в супермаркете, когда кудрявую девчонку увидел в серой хламиде впереди себя. Не Катерина была. Почему-то расстроился.

Дурак! Надо меньше пить и заняться уже с кем-нибудь сексом, в конце концов, пока голова ещё на месте! Придумываю всякую ерунду!

– Никакая она не принцесса, обычная девушка, – немного сердясь на себя, ответил я.

– Неа, плинцесса! Как на голошине. Плинцессы плавильные и такие… как одуванцик. Злой язык не понимают. Потому что доблые.

– Думаешь? – удивился я.

Маруська кивнула и встала ботиночками на подножку самоката.

– Кати меня.

– Нет. Сама, – хмыкнул я.

– Нет, ты кати. Я плинцесса! – кокетливо заулыбалась Маруська.

– Тогда тем более сама, – подмигнул ей я.

Маруська ещё немного поторговалась, но я не сдался. Поставил цель – батут-бегемот в центре парка. И мы покатились по мощёной дорожке к надувному монстру-бегемоту. Моя дочка должна быть ещё и бойцом, даже если и принцесса. А то из некоторых воспитали романтических идеалистов на викторианской литературе и журнале «Мурзилка», а нормальным людям страдай!

Глава 19

Всю субботу я учила китайский и бурчала, как старая бабка, недовольная жизнью, пенсией и программой по телевизору. Ну и что, что телевизора у меня нет, а до пенсии я вряд доживу с такими нервами… Я никому не стала плакаться в жилетку, да меня никто бы и не понял. Даже Агнесса называет моё мировосприятие тараканами и предлагает их строить. А дело вовсе не в том.

Как только я услышала там, в гостинице, что царевич прижал другую женщину к стене, за которой – он знал! – была я, у меня в голове перещёлкнуло, взвизгнуло и всё моё я полетело без тормозов в тартарары. Ведь точно так же из-за стены на даче я слышала, как Миша, тогда ещё мой муж, целует мою университетскую подругу Алёну и страстно бормочет ей о том, что она самая красивая на свете, а я ни о чём не узнаю! А ещё, что ему нужно тепла и расслабиться, и только с ней, с самой лучшей на свете это возможно. Слышались недвусмысленные звуки, вперемешку с учащённым дыханием, а я стояла, в одно мгновенье снова умерев, с вымытым виноградом на подносе и даже не могла заплакать, так это было унизительно!