Как достать любимую со звезд

– Скорее ко мне присаживайся, шмели отстали, зато пожаловала парочка геликов. У этого корыта есть управление?

– Дрейк говорил, если всунуть вот этот клин в отверстие днища, – не сдержав эмоций, рассмеялись они. – То сможем плыть против ветра. – Договорила она, опуская шверт в колодец.

– Какое против ветра, нам надо быстрее, и с попутным.

– А тебе никто и не требует идти навстречу геликоптерам. Маркиза плюхнулась на транец, зацепив ручку руля, который был зажат в пружинах по центру. Лодка быстро развернулась на девяносто градусов и пошла галсом к ветру в южном направлении.

– Ты что сделала! – крикнула Тарсалана, падая за борт, уцепилась за веревки гика и нечаянно подтянула парус. – Поворачивай назад, они наперерез враз догонят. Хотя погодь.

Лодка, накренившись, легла на противоположный борт и солидно стала прибавлять в скорости, Маркиза поспешила присесть к ней. Руль освободился и вернулся в центральное положение, выдерживая прямое направление, Тарсалана вновь слегка подтянула шкоторины, компенсируя вес подруги. Геликоптеры наседали, идя наперерез, затем, когда курсы легли друг на друга, сближение уменьшилось.

– О балда! Точно, и на старуху бывает проруха, – произнесла Маркиза.

Она резко встала и продвинулась к шверту. Лодка упала на борт, дотронулась воды макушкой паруса.

– Предупреждать надо! – Тарсалана еле успела отпустить шкот, ослабив парус, спасая лодку от заливания водой.

– Мне Андре еще говорил, – она, словно не замечая гнева подруги, продолжала вспоминать наставления галантного кавалера, – если вдавить вот этот рычаг на шверте. О! Я даже вспомнила как этот клин называется, то на нем под водой откроются крылья, и мы полетим.

– Еще и летать? Я высоты боюсь! – у Тарсаланы глаза полезли на лоб. – Дуй снова ко мне, а не то дельфином плыть придется, это корыто, случайно, не плавает под водой?

Кряхтя по-стариковски, она перевела резной рычаг на шверте с заднего положения вперед и поспешила занять место на борту рядом с Тарсаланой. Лодка вздрогнула, парус снова подтянули, и она в действительности приподнялась над водой. Еще сотню метров, и они воспарили над волнами в полметра высоты, качка уменьшилась, брызги от корпуса исчезли, скорость выросла в разы, так что ветер теперь ощущался лицом, словно плыли не под парусом, а на мощном моторе против ветра. Геликоптер, натужно ревя винтами, наседал на корму, заметив прирост скорости, он выпустил пару лучей парализаторов, которые поглотила морская пучина, не достигнув беглецов, затем круто развернулись и ушли на Белорусский материк.

– Они уходят! – воскликнула Маркиза. – Кишка тонка.

– Скорее энергия на исходе, а ближайших островов нет. Хорошо, что на Беларусь ушли, нашим спокойней, – Тарсалана опустила парус, гася скорость, – и нам надо подумать, куда возвращаться, облака все небо закрыли.

– Мы шли с севера, затем повернули на запад, значит, туда.

– Как только начнем поворачивать, все ориентиры собьются, – внесла растерянность в ряды Предводитель.

– Крути быстрее, пока геликоптеры не исчезли из виду!

– Чем? Гибук мне…

– Вот ты своим тазиком прошлый раз что-то и зацепила.

– Точно, вон ту палку Максим называл рулем, – Маркиза подсела к нему и осторожно повернула. – Он! А поворачивать, кажись, надо по ветру, чтоб не потерять скорость.

– Погодь. Сколько пиратов тебя учили? Уже четвертого называешь.

– Всего-то один, да я забыла, как его зовут. Я сидела, раскрыв рот, любуясь его работой, – она закатила глаза к небу. – Мишель такой застенчивый, объяснять начинал робко, боясь взглянуть в мою сторону, а затем так его понесло, так увлекся рассказом о своем детище, он метался от носа на корму, его загорелое тело так бугрилось и сверкало потом в лучах Златки, что ничего не замечала. – Резко прервала монолог и вставилась в Тарсалану, – может, это и есть настоящие отношения? Радоваться за других, любоваться и любить душой?

– Мне Нинка рассказывала о своем скромном поклоннике, – поддержала ее подруга. – Говорила, сердце клекотало, вырываясь из груди, когда позади испуганно преследовал ее неприкасаемый. Бывали дни, когда он не появлялся, она места себе не находила, чего только в мыслях не придумывала, бежала ко мне и просто рыдала у меня на груди. Представляешь, скатилась до ревности, когда ей в голову стукнуло, что он с другой. Глаза наливались кровью, если бы в это время попался под руки страж, она разорвала бы его на сковородки, затем уходила под плакучие ивы и там, заливаясь слезами, сидела часами, не сходя с места.

– Ой, бабоньки, чего только не натворишь ради призрачной любви, а есть ли она?

– Есть, просто мы ее утопили и растворили в шалостях на островах. Будь они неладны.

Они оба разревелись, положив головы друг дружке.

Лодка повернулась назад вовремя на нужный курс, пока геликоптеры не скрылись за горизонтом, оставив партизанок без признаков существования сторон света. К обеду в разрывах облаков замелькала Златка, помогая поддерживать правильное направление.

. . .