Как это было

— Не в том дело, что не нужен явер в городе. Приготовить сумеем ли, — вот вопрос.

— Никакой тут хитрости нет! — поддержал брата Костя. — Мы еще не то с очкастым делали.

После недолгих, но горячих споров большинством голосов решено было попытать счастья с явером.

И в тот же день начался сбор и сушка корней. «Канпаньоны» работали, не покладая рук. Взвалив все гусиное и кроличье хозяйство на плечи Федорова и девчонок, остальные «канпаньоны», не жалея своих сил, собирали корни явера, а вечером все вместе резали и сушили корни в ведрах.

— Все ведра испортили! — покачивал головой Федоров.

— Не беда. Другие купим!

В несколько дней было набито корнями аира четыре больших мешка. А дня через два аир отправили в город с Кандыбиным, который отправился по делам в земотдел.

Возвращения Кандыбина ожидали с нетерпением, но скоро другие события заслонили собою все. Однажды к Федорову зашел Прокофий. Встречен он был неприязненно, но это не помешало ему обстоятельно осмотреть все хозяйство «канпаньонов». Он щурил глаза, заглядывал во все уголки, расспрашивал обо всем и не переставая похваливал:

— Толково… Толково устроено… По-хозяйски работаете…

Федоров сначала молчал, но потом не выдержал и завел беседу:

— Поддержки ни от кого нет. Вот беда.

— Это верно, — соглашался Прокофий, — без поддержки действительно трудно.

— Народу бы нам побольше в это дело.

— Правильно, — поддерживал Прокофий.

— То-то, что правильно. А возьми хоть тебя…

— Ну, ну, пошел! — поспешил перевести разговор на другую тему Прокофий, — ты мне лучше вот что скажи, не уступишь ли кроликов… штук пяток… Больно уж занятная тварь… За плату конечно… Бесплатно мне не надо… Я, брат, уплачу…

— Нет, — наотрез отказал Федоров, — осыпешь золотом — и тогда не получишь!

— От-на! Чего ж так?

— А так вот… Никакого нам расчета нет кулацкие хозяйства крепить…

Прокофий пожал плечами:

— Чудак-человек… Да стоит мне поехать в город — сотню их привезу…

— Ну и привози. А у нас не получишь!

Прокофий ушел усмехаясь, а на прощание даже руку протянул и добродушно сказал:

— Экая ты горячка!

И хотя не подал Прокофий виду, что обидел его отказ Федорова, но по глазам было видно: рассчитается Прокофий, когда придет время.

А время это пришло скоро.

Дня через три после отъезда Кандыбина на деревенском сходе обсуждался вопрос о помощи безлошадным. Секретарь сельсовета Пронин выступил в текущих делах и сказал:

— Есть у нас, товарищи, пять безлошадных. Кто — сами знаете. Так вот… каждый год мы помогаем безлошадным вспахивать землю. Надо будет помочь и теперь…

— Кого пятого-то считаешь? — спросил кто-то.

— Пятый — демобилизованный красноармеец Федоров!

— Ладно! Вспашем!

— Поможем, конечно! Какие могут быть разговоры!

Секретарь наклонился над бумагой:

— Стало быть единогласно?

— Извиняюсь, — вышел к столу Прокофий, — я тут хотел бы только одно слово… Дело такое, товарищи… Я про Федорова хочу сказать… Конешно он демобилизованный. Помочь надо. Однако, я вот тоже демобилизованный, а миру на шею не сел. Сам управился… Мне, товарищи, лошади не жалко, но только и Федорову совесть надо знать… Хочет запахать, пущай платит. Вона у него какое теперь хозяйство.

Сход загудел. Кулачье начало подзузживать за спинами:

— Орет, что всех умнее, так чего ж дураки на него будут работать?

— Пусть гусей продает и платит. На даровщинку-то каждый бы с удовольствием.

— Нанять может. Чего там!

Федоров растолкал плечами сход и красный от гнева выскочил вперед:

— Мое, что ли это? Не я хозяин гусям. Ребячьё хозяйство. Общее.

— Мое — твое, и твое — твое. Чистая коммуния! — зашипели кулаки.

— Товарищи, — закричал Федоров, — можете не пахать мне! Но только обидно, почему от кулачья это идет. На каком основании кулаки здесь? Кто дал им право командовать?

— Прокофий не кулак! Права голоса не лишен.

— А почему не лишен, ежели у него батрак?

— Не твое дело!

— Убрать его!

— Нет, врееешь! — закипел Федоров. — Требую, чтобы кулаков убрали сначала. Вона их в угол-то сколь набилось.

— Да мы ж не голосуем! — закричал кулак Силантьев из угла. — Ай, слушать даже нельзя?

— Не голосуешь, так подвываешь там!

Кулаки пошептавшись двинулись к выходу, но дело было ими сделано. Сход решительно отказался помочь Федорову запахать землю.

— Это ж верно! Может и уплатить. Очки-то чего тут втирать!

Домой Федоров вернулся взбешенным. Он кричал, топал ногами, разорвал на себе рубашку.

— Ну, подождите… Ну ж, я — вам… Война? Война? Ну ж я вам! Федорова земля в бурьянах зачичиреет? Ладно! Мы еще посмотрим! Мишка, Сенька! Ребята! Ну, что присмирели?

«Канпаньоны» никогда еще не видели Федорова таким сердитым. Они испуганно жались друг к другу, боясь пошевельнуться, боясь даже дышать, Федоров неожиданно подскочил к ним и охватил их руками:

— Ну, други? Поборемся? Повоюем?

— Ясно! — пробормотал перепуганный Сенька.

Федоров внимательно поглядел на ребят и вытер рукавом пот на лбу:

— Напугал я вас? Ну и дурень! А вы того… Вы, ребята, не бойтесь! Карахтер у меня такой уж гибельный…