Как это было на самом деле у королей и королев. Книги 1-8

– …Тут не обошлось без вмешательства Провидения, – заканчивал Георг свои наставления. – Если бы не господня воля, вы не смогли бы взойти на престол в столь нежном возрасте. Так будьте же достойны своего высокого предназначения и обещайте не забывать об Англии, родине ваших предков!

Каролина, недоумевая, обещала. Ее предки происходили из Ганновера и Мекленбурга и к Англии отношения не имели. «Странно иногда Георг говорит, – промелькнуло в голове у девушки, – так странно, что и вовсе понять нельзя, что он имеет в виду». Но тут Каролине вспомнилась одна история, рассказанная матерью, вдовствующей принцессой Августой (отец Георга и Каролины умер рано, не успев взойти на престол, так что воспитывались дети одной матерью, женщиной суровой и непреклонной, всегда мечтавшей о троне, но так и не поднявшейся по его ступеням).

– Дед ваш, дочь моя, – говорила принцесса Августа, прилежно склонившись над пяльцами («Вышивание – это порядок и усидчивость!» – не уставала она повторять, когда маленькая Каролина жаловалась ей на резь в глазах и исколотые пальцы), – дед ваш, покойный Георг II, всю жизнь ненавидел Англию. Ему не нравилось тут решительно все – английские повара, английский образ мышления, английские кучера и английская конституция. Разумеется, он никогда не скрывал своих воззрений от внука, а уж после смерти моего супруга, а вашего отца принца Фредерика, поняв, что именно Георг наследует трон, король едва ли не каждый день призывал мальчика к себе и твердил: «Англия – дурная страна! Мы все из Ганновера, и нет на свете чести выше, чем быть тамошним курфюрстом! Сделайте все, чтобы ваши дети – или хотя бы внуки – вернулись на благословенную землю предков».

Августа так искусно изменила голос, подражая нервическому высокому тембру своего свекра, что Каролина засмеялась. Ей не приходилось встречаться с дедушкой, но она знала, что теплых чувств никто из ее близких к нему не питал.

– Чему вы смеетесь? – недовольно вскинула голову Августа. – Я всего лишь пересказала слова покойного короля. Следите-ка лучше за узором, ваше высочество. В прошлый раз вы были так рассеянны, что вышили розу зеленым. Так вот, – вернулась Августа к своему повествованию, – постепенно маленький Георг, в котором всегда сидел дух противоречия, проникся убеждением, что Ганновер – место для жизни непригодное, что все тамошние обитатели не выносят англичан и что его, принца Георга, долг заключается в том, дабы доказать Англии: у нее никогда не было лучшего и более заботливого правителя, чем он, уроженец крохотного провинциального Ганновера. Все это, – заключила Августа, – я рассказала вам для того, чтобы вы не удивлялись, когда ваш венценосный брат станет в вашем присутствии бранить ганноверское курфюршество и заверять, что его пращуры все до единого были англичанами. На людях Георг так не делает, но в кругу семьи дает иногда волю своим чувствам…

Каролина с состраданием взглянула на короля. Значит, вот почему он произнес эти несуразные слова! Какое счастье, что дедушка умер, когда она была совсем дитя, – а то бы и ее, пожалуй, мучил своими скучными разговорами о Ганновере.

Девушка вздохнула и, перед тем как уйти от брата, уже отпустившего ее величественным мановением руки, спросила некстати:

– Как вы думаете, братец, а мой жених похож на портрет, который прислал мне?

– Каролина, это переходит все границы! – возмутился Георг, всегда свято соблюдавший тонкости этикета. – Аудиенция закончена, я позволил вам удалиться, а вы снова задаете вопросы!

– Да-да, – пробормотала принцесса, – я сейчас уйду. Не беспокойтесь, моего промаха никто не заметил – мы же тут одни.

И подумала: «Ну уж нет! Я постараюсь, чтобы в Копенгагене порядки были иными. С придворными, безусловно, нужны строгость и неприступность, но уж с родными-то!.. А я, между прочим, его все равно люблю, хоть он и король. Только вот… – неожиданно пришло ей в голову, – только вот поможет ли мне Георг, если будет в том нужда? Вдруг со мной что-нибудь случится, когда я стану королевой Дании? А Георг решит, что я сама виновата, и предаст меня. Он ведь такой безупречный. Он и к себе беспощаден, и к другим тоже…»

Девушка встряхнула головой. Что за странные мысли! Впереди ее ожидают только радости и счастливая жизнь. Судя по портрету, король Кристиан красив и добродушен, она наверняка понравится ему – так же, как он нравится ей.

Каролина-Матильда сделала глубокий реверанс и покинула своего брата.

Назавтра она взошла на борт корабля, который должен был доставить ее в Данию.

…Но семнадцатилетний Кристиан VII совсем не походил на свой парадный портрет, копию с которого показывали английской принцессе. То есть что-то общее между оригиналом и изображением безусловно было, однако же ни о красоте, ни о тем более добродушии и говорить не приходилось. Злобный, болезненный, развратный, Кристиан совершенно не годился на роль короля. Корона оказалась слишком тяжела для этого юноши, которого на удивление бесцеремонно и настойчиво приучали к мысли о том, что он – надежда всей страны.