Как это было на самом деле у королей и королев. Книги 1-8

Он дождался ухода управляющего, которого ему довольно точно описал водонос. Это был кругленький бодрый коротышка с красным добродушным и веселым лицом. Бальзамо проследил за тем, как он удаляется, потом смело постучался у дверей и сказал, что хочет видеть «молодую иностранную даму, которую господин Дюплесси привез из Англии». Впустившая его старая служанка долго и придирчиво его разглядывала и наконец, после того как он заверил ее, что приходится Лоренце братом, согласилась ее позвать.

Но, едва узнав мужа, молодая женщина выбежала из комнаты с таким ужасающим криком, что служанка в свою очередь тоже завопила «на помощь!», и на ее крик не только явился слуга, но сбежались и соседи. Бальзамо пришлось спасаться бегством, не то его разорвали бы на куски.

Он был вне себя от ярости, но у него все же хватило благоразумия на то, чтобы убраться подальше от этого дома, как ни хотелось ему выломать двери и силой увести Лоренцу. В эти минуты странная любовь, которую он к ней испытывал, больше всего походила на ненависть…

И, собрав всю свою выдержку, Бальзамо попытался проанализировать ситуацию. Лоренца встревожена. Она, несомненно, станет умолять Дюплесси увезти ее подальше от нынешнего убежища, может статься, он отправит ее в провинцию, в такое место, где ее будет невозможно отыскать. Надо было действовать, и действовать как можно скорее.

Бальзамо колебался недолго. Его жена заслуживала наказания за все, что ему пришлось вытерпеть по ее милости. И она получит то, что заслужила. Отбросив дальнейшие сомнения, он решительно направился к начальнику полиции.

На следующее утро Лоренца Феличиани была арестована в доме господина Дюплесси по обвинению, выдвинутому против нее ее законным супругом. Он обвинял ее в развратном сожительстве с управляющим, и Лоренцу препроводили в тюрьму Сен-Пелажи.

Это была не столько настоящая тюрьма, сколько монастырь. Там запирали девиц, добродетельность которых внушала сомнения, а также неверных жен. Заведение представляло собой нечто среднее между предназначавшейся для жен и дочерей аристократов обителью монахинь ордена святой Марии Магдалины и приютом Сальпетриер, куда запирали проституток. Лоренца тем не менее испытала подлинный ужас, когда за ней закрылась тяжелая дверь, и Бальзамо, неделей позже пришедший навестить жену, нашел ее до того измученной, что в нем проснулась жалость.

– Только от тебя зависит, выйдешь ли ты отсюда. Ты – моя жена, Лоренца, а ты об этом забыла.

– А разве ты сам не забыл о честности и порядочности, о главных законах, данных нам богом? Я ненавижу тебя, Жозеф, хотя у меня сердце разрывается оттого, что я должна это тебе сказать!

– В таком случае придется выбрать, с чем тебе легче будет справиться, – спокойно ответил ей Бальзамо, – с отвращением, которое я тебе внушаю, или с ужасом, который ты испытываешь перед этой тюрьмой…

Затем, поскольку Лоренца, не отвечая, склонила голову, он приблизился к ней и, прижавшись лицом к разделявшей их деревянной решетке, выдохнул с внезапной страстью:

– Значит, ты больше меня не любишь? Взгляни на меня, Лоренца; осмелишься ли ты, глядя мне в глаза, сказать, что разлюбила меня? Я-то теперь люблю тебя куда сильнее прежнего!

Она невесело усмехнулась:

– Ты?

– Я. Ты – моя собственность, моя вещь, самое прекрасное творение искусства. Не будь меня, ты осталась бы всего лишь холодной, безвольной и невежественной плотью, затерянной в монастыре – таком же мрачном, как эта тюрьма. Я открыл тебе, что такое жизнь, открыл, что такое любовь. Тебе наскучила любовь, Лоренца?

Вместо ответа послышался вздох, большие глаза Лоренцы медленно раскрылись, она подняла взгляд и, встретив сверкающий взгляд мужа, больше не отводила глаз.

– Я все еще люблю тебя, Жозеф, – проговорила она. – Если бы не любила, разве была бы я так несчастна? Я думала, что человек, за которым я последовала, станет для меня другом, отцом, но он хотел другого. Если бы меня не арестовали… я убежала бы. Он напоминал мне Круз-Собраля.

– Значит… ты готова снова последовать за мной?

– Забери меня отсюда, Жозеф… Клянусь, я поеду за тобой!

Часом позже двери Сен-Пелажи распахнулись перед раскаявшейся и снова беспрекословно покорившейся мужу Лоренцей.

Несколько недель они прожили в скромной гостинице, расположенной внутри прежней ограды Тампля. Хозяин этой гостиницы, некий Лазарь, был странным человеком и не походил ни на одного из трактирщиков, каких знала Лоренца. Молчаливый и бесшумно двигавшийся, он не каждого впускал в дом, но стоило Бальзамо прошептать ему на ухо несколько слов, как он тотчас сделался донельзя обходительным и даже сказал им, что они могут оставаться у него столько, сколько захотят.