#Как это было у меня. 90-е

– А нам просто негде сидеть, выделите нам кабинет, – с юмором парировали мы.

И постепенно именно этот Наташкин кабинет, где мы все, московская команда, собирались, стал своего рода веселой фрондой остальному тверскому банку. Мы приезжали туда с удовольствием, смеялись, шутили, что-то обсуждали, ругались, спорили – и именно там, мне кажется, и решались по-настоящему все наши дела. Именно там мы обо всем и договаривались. А потом уже шли на заседание совета директоров или к Козыревой, где уже с ужимками и с недомолвками проводили официальные и полупротокольные встречи.

Но главным, как мне кажется, было то, что Козырева по-настоящему ревновала. Ведь и она, и Наташка – обе были не замужем!

Но если наши отношения с Александрой Михайловной временами менялись от любви до ненависти, то с Наташей мы все время оставались друзьями – и в период расцвета банка, и во время краха, и после него.

P.S.

После краха Тверьуниверсалбанка Наташа еще немного поработала в нем с временной администрацией, а потом переехала в Санкт-Петербург, где присоединилась к питерской команде ТУБа – и сейчас она там, в Питере, большой начальник.

Вексельный центр (1994 год)

Кредиторы получили возможность продать безнадежные долги

С уникальным для российского банковского рынка предложением организовать торги межбанковскими долгами выступил Тверьуниверсалбанк. Вчера руководство его московского филиала объявило о создании на базе собственного вексельного центра торговой площадки, где банки-кредиторы могут объявлять текущие котировки банковских долгов и, оформив эти долги векселем, продавать его юридическим лицам. Блиц-опрос, проведенный среди коммерческих банков, выявил их очень высокую заинтересованность в подобного рода операциях.

«КоммерсантЪ», 17 мая 1994 года[16]

Была тогда такая мода – все называть «центрами».

В этом слове звучало что-то советское: «центральный комитет», «центр творчества молодежи» и все такое. У нас в ТУБе к тому моменту их было уже два: Межбанковский расчетный центр – и вот теперь Вексельный центр.

Многие банки, глядя на то, как мы развиваем свою вексельную программу, стали ее копировать, и рынок быстро наполнился банковскими векселями.

Их стали выпускать все: и крупные банки, и средние, и мелкие.

Многие, как и мы, старались сделать так, чтобы их векселя использовались в расчетах, но не у всех это получалось. Зачастую держатели векселей просто хотели их продать с дисконтом, чтобы получить деньги. Но какой-то единой площадки или биржи, где бы котировались банковские векселя и вообще долги, в стране не было.

И мы решили такую площадку создать!

Мы сняли в центре, рядом с Тверской улицей, большой помпезный офис и объявили торжественно, что мы запускаем долговую площадку Тверьуниверсалбанка, а точнее – Вексельный центр. И стали ежедневно принимать котировки на продажу или покупку банковских векселей, обращающихся на свободном рынке.

Нужно сказать, что тогда мы были одним из банков, наиболее часто цитируемых в российской коммерческой прессе. За нами, за нашими проектами и инициативами жадно следили корреспонденты, потому что знали, что мы обязательно запустим что-то неожиданное и нетривиальное.

Так было и тут.

Новость о создании Вексельного центра и наши ежедневные котировальные листы стали очень популярны среди журналистов. Они с удовольствием брали у нас эти материалы и ставили на свои газетные полосы.

Мы почти ничего не зарабатывали на самом Вексельном центре, но приобрели еще бо́льшую известность. Нас постоянно цитировали, и, по всеобщему признанию, эта площадка стала главным местом, где можно было узнать котировку того или иного векселя.

Кроме того, мы вдруг поняли, что площадка стала инструментом «влияния».

На рынке часто ходили слухи о платежеспособности того или иного банка, но их нельзя было проверить. А вот когда к нам на площадку стали приходить держатели чьих-то векселей и говорить, что готовы продать их за 50 % – при том, что срок по векселям уже наступил, – это точно свидетельствовало о том, что у банка проблемы!

Для любого банка подобная информация была большой головной болью. Так наша площадка превратилась в инструмент давления на банки, в своего рода «черный» список.