#Как это было у меня. 90-е

Когда истерия, нагнетаемая слухами, достигла апогея, все банки одномоментно – на всякий случай – остановили все свои операции на межбанковском рынке и начали отзывать друг у друга деньги.

Такого мы еще никогда не видели и потому не понимали, что происходит.

Уже в обед позвонили из нашего казначейства: «Не можем взять сегодня ни одного межбанковского кредита на рынке!» Затем – из валютного департамента: «Почти все банки, что держат у нас деньги, подали платежки на вывод средств на свои прямые корсчета в Америке!»

Но более всего нас встревожила ситуация в МРЦ. Серега сообщил, что подано рекордное количество платежек на вывод средств – и почти нет встречных платежей на нас.

Уже часам к трем дня стало ясно, что мы вылетаем в РКЦ на красное сальдо, то есть наших остатков в ЦБ не хватит, чтобы исполнить все платежи. Такого у нас еще не было!

Мы все срочно съехались в офис казначейства на проспекте Вернадского, устроив там что-то вроде штаба, чтобы найти ответ на один вопрос: «Что делать?»

Штаб заседал весь вечер, а потом и всю ночь. В таком составе мы начали собираться с того дня регулярно, но тогда это было в первый раз.

Кто-то звонил в знакомые банки: «Не забирайте деньги, у нас все хорошо!» Кто-то – в ЦБ в Москве.

Я объяснил ситуацию Козыревой и просил ее звонить в Центробанк в Твери – может, они сумеют помочь. Все происходящее и для Козыревой оказалось шокирующей новостью. Обороты в тверском офисе были уже давно гораздо меньше наших, и, когда головной конторе требовались деньги, мы ей легко помогали.

А тут случилось обратное: впервые за четыре года мы позвонили из Москвы не с победными реляциями, а с просьбой о помощи! «Звоните в ЦБ, нужно что-то делать!»

Сергей вел беседы с Нацбанками стран СНГ: мол, у нас все в порядке, не беспокойтесь.

Казначейство продавало все бумаги, что у нас были, либо пыталось под их залог срочно занимать у тех редких банков, где в тот момент еще оставались деньги.

Одним из таких немногих оказался тогда Онэксимбанк.

В тот момент мы впервые стали смотреть на платежки наших «юриков» и решать, какие из них ставить к оплате, а какие задержать на день, а то и на два.

Действительно, остановить платежку от банка из МРЦ мы тогда не могли, это вмиг стало бы известно всему рынку, а вот сделать такое с обычным клиентом оказалось более реальным. Расчеты в стране еще были не очень быстрыми, и клиент мог и не заметить задержки.

Около полуночи, подсчитывая все приходы и уходы, мы увидели, что дыра еще остается. Денег на утренние платежи нам все равно не хватало.

Нам недоставало совсем чуть-чуть – но взять их было уже неоткуда. Мы все сидели в напряжении, в состоянии какой-то неожиданной и полной безысходности. Предыдущие четыре года мы были способны самостоятельно решить любые проблемы, а теперь не знали, что нам делать. И что будет завтра.

И потому спасение оказалось для нас тогда неожиданным!

Уже после полуночи позвонила Козырева и сказала, что ЦБ в Москве тоже заседал весь день и решил-таки дать краткосрочные кредиты нескольким системообразующим банкам столицы. И нам, единственному региональному банку, – через РКЦ Твери.

Наутро все наши платежи прошли!

Нам опять стали верить, деньги начали поступать в МРЦ, как-то потихоньку возобновился рынок «межбанка», и жизнь пошла дальше – но уже совсем иная жизнь, не похожая на ту, что была до этого «черного вторника».

P.S.

Тогда нас спасли три фактора.

Во-первых, у нас имелись крупные денежные остатки Национальных банков стран СНГ, которые лежали у нас в МРЦ. Эти организации были медлительны, принимали решения неторопливо – и потому не повелись на слухи про кризис.

Во-вторых, нас спасли юридические лица, чьи платежи можно было на время задержать. Тогда мы поняли, что нам срочно нужна устойчивая база клиентов-юрлиц. После того дня именно за ними мы стали гоняться по рынку и привлекать их к себе.

И, конечно, очень кстати пришлась краткосрочная помощь ЦБ. Сейчас это обычное дело для Центробанка, когда он раздает однодневные кредиты, делает сделки РЕПО[22], но тогда подобное произошло в первый раз.

С этого дня мы стали жить иной, очень напряженной жизнью.