Как это было у меня: 90-е

Этот ход Йордана был абсолютно неожиданным для CSFB, ведь Борис не только увел лучших сотрудников (таких как Стивен Дженнингс), но и забрал наработки, контакты и начатые проекты.

По сути, CSFB в Москве пришлось все начинать с нуля, при этом конкурируя уже не только с крупными мировыми банками, но и прежде всего со своими же бывшими сотрудниками — Йорданом и Дженнингсом.

Credit Suisse опять ринулся в бой, он нанял Алекса Кнастера на место Йордана и стал срочно набирать новых людей, среди которых пришел и Пьер Дахан. Им предстояло раскрутить все заново, но у Credit Suisse было главное.

У этого мирового по масштабам инвестбанка были деньги, огромные деньги.

И за пару лет Credit Suisse сильно сократил отставание в Москве, почти догнав «Ренессанс-Капитал». Я это четко увидел тогда по нашим совместным сделкам. На рынке акций CSFB еще отставал от «Ренессанса», но на рынке долгов он его уже к тому времени обогнал.

Пьер был замом у Кнастера, он отвечал за весь трейдинг и искал сильного человека, кто возглавил бы рынок долгов в московском CSFB.

Эту позицию он и стал предлагать мне. Он не был навязчив, никуда не спешил, мы просто начали встречаться все чаще и чаще. Во-первых, мы делали все больше совместных сделок, а во-вторых, мы все больше и больше стали симпатизировать друг другу.

Мне очень нравился Пьер Дахан.

Это был высокообразованный, тонких манер француз. Он хорошо говорил по-русски, и потому не составляло никакого труда с ним общаться и все понимать с полуслова.

Пьер стал на каждой встрече рассказывать мне о том, что за структура CSFB, что представляет собой лондонский офис и что — московский, какие вопросы решают в Лондоне, какие в Москве, сколько человек работает тут, кто и за что отвечает.

Я не давал Пьеру каких-то обещаний, он просто рассказывал, а мне было любопытно. В тот момент я еще не устал от МФК и «Онэксима», мне все там нравилось, у меня хорошо шли дела, но узнать, как устроен ведущий мировой инвестбанк, было интересно!

Наступало лето, и Credit Suisse пригласил меня и еще десяток ведущих российских банкиров в Монте-Карло.

Раз в год CSFB в каком-нибудь шикарном и дорогом месте устраивал выездную тусовку для своих самых важных клиентов. В этот раз таким местом было выбрано Монте-Карло.

Был снят самый шикарный отель и великолепные залы для приемов. Утром прошла небольшая официальная часть с презентацией какой-то аналитики по России, странам СНГ и Востока, а в остальное время просто тусовка: ресторан, пляж, казино, ночной клуб — в общем, все, чем жило и живет Монте-Карло.

Здесь были руководители или начальники отделов ведущих российских банков, а также ребята из Минфина и ЦБ. Это реально был цвет российского инвестментбэнкинга. Именно тут, на ежегодных тусовках CSFB, мы все между собой и знакомились. Мы были конкурентами, и обычно если и разговаривали друг с другом, то в основном по телефону. А тут нас собирали вместе — мы тесно общались и тусовались.

Сам CSFB был представлен на высоком уровне, приехало не только все московское руководство, но и все лондонское начальство, весь их цвет.

И вот после очередного обеда, в перерыве между походом в казино и ночной клуб, ко мне подошел Пьер и сказал, что со мной хотел бы переговорить руководитель лондонского офиса CSFB, их самый главный — и он зовет меня и Пьера зайти на несколько минут к нему в президентский номер.

Я не помню уже, как его звали, это все было тогда для меня как в тумане.

Он начал с того, что очень рад, что у меня и Пьера сложились хорошие деловые контакты и что мы проводим много больших и интересных сделок. Его воодушевил проект с агробондами, который я придумал и воплотил в жизнь — как выяснилось, Пьер ему все это рассказывал! — и он хотел бы предложить мне и моей команде перейти работать в CSFB.

— Что вы думаете о таком предложении? — тут же спросил он.

Я чуть замялся, поблагодарил за прием, сказал, что Пьер мне уже много рассказывал о банке, его задачах, что мне это интересно и… я согласен.

P.S.

После этой встречи я пошел в свой номер переодеться, сел на кровать, сжал кулаки и сильно-сильно зажмурился. Это был момент невероятной эйфории!

Я сидел на кровати и как очумелый пытался осознать все, что произошло.

Примерно год назад рухнул Тверьуниверсалбанк и Козырева подписала приказ о моем увольнении. Я, как и все мои друзья, оказался на улице.

Оставались последние сто тысяч долларов — и пропасть неизвестности впереди.