Как это было у меня: 90-е

Понятно, что при таком общении терялся контакт. Это понимали и сотрудники, и сам Стивен. И потому такого общения с рядовым персоналом было мало. Стивен, конечно, общался со всеми руководителями, но те все владели английским. А с рядовым персоналом он почти не общался.

И потому увольнять сотрудников Стивену было легче, чем кому-либо другому. Эта почетная обязанность, увольнять сотрудников, была возложена на Стивена Дженнингса.

Тут он вел себя четко и бескомпромиссно. Его не интересовали какие-то истории — откуда человек пришел, сколько он уже работает. Его не интересовали личные качества этого сотрудника. Стивен мыслил очень просто: «Сколько нам нужно персонала, чтобы делать то-то и то-то? Сколько он стоит на рынке? Я готов дать на 10% больше рынка», — говорил он.

Но если компания могла обойтись без какого-то сотрудника, Стивен безжалостно вычеркивал его из списка. И отдел кадров работал уже как машинка по увольнению.

«Ренессанс» был по настоящему «американским» инвестиционным банком, агрессивным и четким в своем понимании интереса и прибыли.

Бюджет «Ренессанса» был большой, но рациональный. Так не работали тогда наши банки. Этому искусству все российские банки еще только учились.

P.S.

Разводом с Онэксимбанком и утряской бюджета и кадрового состава «МФК-Ренессанс» мы занимались почти весь 1998 год вплоть до августа. Но дефолт поставил под вопрос саму сделку объединения, и слияние в результате так и не состоялось.

Мы отделили «МФК» от «Онэксима», и МФК сумел пережить дефолт и даже сохраниться. МФК мог бы стать после дефолта даже опорным банком группы «Интеррос», но слишком уж много было в нем всякого разного.

Из «Ренессанса» сразу после дефолта 1998-го ушел весь его звездный состав инвестбанкиров: Борис Йордан, Леонид Рожецкин, Антон Кудряшов, Ричард Дитц. Все разбрелись кто куда, делать свой самостоятельный бизнес.

А на хозяйстве, отвечать за долги, остался один Стивен Дженнингс. Он, по-моему, единственный из той звездной команды не был инвестбанкиром. Он был, скорее, завхозом, начальником отдела кадров, полковым капелланом, но не инвестбанкиром.

ЮКСИ (зима 1998 года)

ЮКОС купил свой долг перед Родиной

Хотя власти отказались вчера обнародовать итоги аукциона облигаций «Самаранефтегаза» и «Юганскнефтегаза», Ъ удалось узнать, кто победил. Как это часто бывает, борьба завершилась еще до конкурса: перед самым его началом группа «МФК-Ренессанс» отступила, сняв свою заявку. И облигации достались группе «ЮКОС-Роспром». Кому я должен — всем прощаю.

«КоммерсантЪ», 11 февраля 1998 года35

Мы узнали об этом из газет.

— Они хотят повторить наш трюк, — с такими словами ко мне в кабинет вбежал один из сотрудников и показал «незаметное» информационное сообщение в каком-то государственном вестнике.

Там говорилось, что две нефтяные компании — «Юганскнефтегаз» и «Самаранефтегаз» — выпустят в счет своих просроченных налоговых долгов облигации и отдадут их в Минфин.

По сути, Минфин повторял то, что мы проделали с агробондами, только теперь вместо субфедеральных облигаций он собирался выставить на торги первые корпоративные облигации!

Это показалось очень интересным, эмитентами были известные нефтяные компании, да к тому же гарантом по тем бондам выступал сам ЮКОС.

В общем, это сразу нас заинтересовало, и я стал звонить в Минфин, пытаясь что-то разузнать. Впрочем, очень быстро я понял, что там не рады нашим звонкам. В министерстве мне ответили, что им самим мало что известно и что эти облигации они передали в РФФИ36.

Я стал звонить в РФФИ. Но и там я почувствовал некоторую таинственность — никто не хотел нам ничего рассказывать про эти облигации нефтяных компаний. Все это меня еще сильнее заинтриговало.

И я начал копать.