Как говорить, чтобы подростки слушали, и как слушать, чтобы подростки говорили

Наш третий семинар еще не начался. Люди все еще собирались маленькими группками и вели оживленные беседы. Некоторые обрывки фраз долетали и до моих ушей.

«После того, что она натворила, я ее на месяц под домашний арест посажу!»

«Вот и я сказал себе, больше никакого миндальничанья… Я слишком жалею этого пацана. На этот раз он будет наказан».

Ага, подумала, мы еще не говорили о наказаниях, но, судя по всему, некоторые из родителей уже более чем готовы к этому разговору.

«Лора, Майкл, — сказала я, — не желаете ли вы рассказать всем нам, чем вас так рассердили ваши дети?»

«Я не просто рассердилась, — выпалила Лора, — я еще и от беспокойства чуть с ума не сошла! В 6 часов Келли уже должна была быть на дне рождения своей подруги Джилл. Но в 7 мне позвонила ее мать: «А где же Келли? Она знала, что к 7.30 мы должны были быть в боулинге, и на приглашении это написано. А теперь мы все, уже одетые, стоим и ее дожидаемся».

У меня чуть сердце не прихватило…. Я сказала: «Ничего не понимаю. Она ушла заранее и должна была уже давно быть у вас».

«Ну, я уверена, что беспокоиться не о чем. Надеюсь, она скоро появится», — сказала мама Джилл и повесила трубку.

«Я заставила себя подождать минут пятнадцать, а потом перезвонила обратно. Трубку подняла Джилл: «Нет, Келли еще нет. А я даже напоминала ей сегодня в школе, чтобы она не опаздывала».

Тут я уже начала паниковать. В голове у меня замелькали всякие ужасные картинки. Через двадцать кошмарных минут зазвонил телефон. Это была мама Джилл: «Я подумала, надо вам сообщить, что Келли наконец пришла. Я так понимаю, она встретила по дороге какого-то мальчика и так с ним заболталась, что забыла о том, что мы все здесь ее ждем. Остается только надеяться, что в боулинге никому не отдали забронированные нами дорожки».

Я извинилась за дочь и поблагодарила мать Джилл за звонок. Но когда Келли вернулась домой, я молчать не стала: «Ты понимаешь, в какое положение ты меня поставила? Как можно настолько наплевательски относиться к окружающим? Ты никогда ни о ком, кроме себя, не думаешь. У Джилл ведь был день рождения. Но разве ты чувствовала хоть какую-нибудь ответственность перед своей подругой? Нет! У тебя одни мальчики и развлечения на уме. Так вот, развлечения закончились, девушка. До конца месяца будешь сидеть дома! И не рассчитывай, что я передумаю, потому что я не передумаю».

Все это я ей тогда высказала. Но сейчас я уже и не знаю… Может, я переборщила со строгостью…»

«Мне думается, — вступил Майкл, — Келли получила в точности по заслугам, как и мой сын».

Все присутствующие повернулись к нему. «А что случилось? — спросил кто-то. — Что он наделал?»

«Он, наоборот, ничего не делал, — отозвался Майкл. — А если конкретно, то домашнее задание. С тех пор, как Джефф собрал команду, он ни о чем, кроме своего футбола, вообще не думает. Он каждый день приходит с тренировок поздно и сразу после ужина исчезает в своей комнате, а когда я спрашиваю его, успевает ли он делать уроки, он мне говорит: «Не волнуйся, пап. У меня все под контролем».

Одним словом, в воскресенье, когда его не было дома, я проходил мимо его комнаты и заметил, что на полу у двери валяется какое-то письмо. Я его подобрал и увидел, что адресовано оно мне. Оно было вскрыто, а дата на нем стояла недельной давности. И знаете, что это было за письмо? Предупреждение от учителя математики. Оказывается, Джефф не сдавал домашнюю работу — вообще  — на протяжении последних двух недель. Узнав об этом, я просто взорвался.

Как только он переступил порог дома, я уже был готов. Я поднял перед собой письмо и сказал: «Ты лгал мне про домашнюю работу. Ты открыл письмо, адресованное мне. Ты не показал мне это предупреждение. Так вот, у меня для тебя новости, дорогой. До конца учебного года никакого футбола. Я завтра же позвоню тренеру».

«Папа, ты не можешь так со мной поступать!» — сказал он.

Я сказал: «Я с тобой никак не поступаю, Джефф. Ты сам с собой так поступил. Разговор окончен».

«А он и правда окончен?» — спросила Лора.

«Джефф так не думает. Он всю неделю обрабатывает меня, пытаясь заставить передумать. Да и жена тоже, — Майкл многозначительно посмотрел на нее. — Она считает, что я поступил слишком строго. Ведь так, дорогая?»

«А  сами вы как считаете?» — спросила я Майкла.

«Зато теперь Джефф понял, что я не шучу».

«Да, — подключился Тони, — иногда только наказанием можно встряхнуть ребенка и заставить его вести себя более ответственно».

«Интересно, — обратилась я к группе, — действительно ли наказание заставляет подростка вести себя более ответственно? Задумайтесь на минутку и вспомните себя в юности».

Первой ответила Карен: «Когда меня наказывали, я вела себя менее ответственно. Мне было тринадцать, когда мама застукала меня с сигаретой и запретила болтать по телефону. Я стала курить еще больше. Только я начала делать это на заднем дворе, где меня никто не видел. Потом я шла домой, чистила зубы и с широкой улыбкой говорила: «Привет, мам». И мне удавалось так водить всех за нос много лет. К сожалению, я так до сих пор и курю».

«Не знаю, — сказал Тони, — но, мне кажется, в жизни есть время и место наказаниям. Взять, например, меня. Я был очень трудным подростком. Компания, в которой я тусовался, постоянно попадала в неприятности. Мы были дикой бандой. Один из нас закончил тюрьмой. Клянусь, если бы отец не наказывал меня за некоторые мои поступки, не знаю, где мог бы оказаться сегодня».

«А я не знаю, где была бы сегодня я , — сказала Джоан, — если бы психотерапевт не помог мне избавиться от последствий всех перенесенных наказаний».

Было видно, что Тони этот комментарий озадачил.

«Мои отец и мать, — пояснила Джоан, — были уверены, что если ребенок делает что-нибудь не так и его за это не наказывают, то они, как родители, ведут себя безответственно. Они всегда говорили мне, что наказывают меня для моего же блага. Но никакого блага для меня из этого не получилось. Я превратилась в злобного, депрессивного подростка без капли веры в себя. Мне совершенно не с кем было поговорить дома. Мне было очень одиноко».

Я невольно вздохнула. Все только что рассказанное было для меня слишком знакомым последствием наказаний. Да, некоторых подростков страшно подавляют наказания, и они чувствуют себя настолько бессильными, что просто теряют веру в себя.

Да, некоторые дети, как это было с Тони, приходят к выводу, что они настолько «плохие», что их просто необходимо наказывать, чтобы превратить в «хороших».

А некоторые, как Карен, исполняются такой злобы и ненависти, что не меняют своего поведения и придумывают, как делать это так, чтобы их не поймали. Они становятся не более честными людьми, а более осмотрительными, скрытными и хитрыми.

Тем не менее наказание получило широкое распространение в качестве предпочтительного метода поддержания дисциплины. В действительности, многие родители даже не разделяют понятий дисциплины и наказания. Как же я смогу передать им свою убежденность в том, что в атмосфере заботы и любви нет места наказаниям ?

Но вслух я сказала следующее: «Скажите, если бы мы по какой-то причине были вынуждены исключить наказания из арсенала дисциплинарных инструментов, неужели мы оказались бы в совершенно беспомощном положении? Неужели миром стали бы повелевать подростки? Неужели они превратились бы в безумных, недисциплинированных, самовлюбленных и испорченных малолеток, не знающих, что такое хорошо и что такое плохо, готовых ходить по головам своих родителей? Может быть, все-таки существуют методы мотивации подростков к ответственному поведению, не предполагающие никаких наказаний?

Я написала на доске: