«Итак, что вы думаете обо всех этих примерах?» — спросила я. Реакция последовала не сразу.
«Мы разговариваем совсем не так, но, возможно, было бы неплохо, если бы мы общались именно таким образом».
«Точно, примеряя на себя «неправильные» примеры, чувствуешь себя очень фигово…»
«Но просто так говорить «правильные» слова тоже нельзя. Надо говорить их от всего сердца, а то люди почувствуют, что ты притворяешься».
«Вообще-то, в определенном смысле все это звучит не очень-то естественно. Это совсем другой стиль общения. Но, может быть, если к нему немного привыкнуть…»
«Слушать это я, может быть, и привык бы. Но вот не знаю, смог бы я говорить подобным образом сам. Кроме того, не знаю, что подумали бы мои друзья, если бы и смог».
«А мне кажется, что это просто потрясающе! Как хотелось бы, чтобы все разговаривали друг с другом только так».
«Под «все» подразумевается, что и дети должны «таким образом» общаться со своими родителями?» — спросила я.
Эти слова остановили поток их мыслей. «Когда именно?» — поинтересовался кто-то.
«Когда ваша мать или отец чем-то расстроены».
По озадаченному выражению их лиц я поняла, что для них такой поворот темы оказался совершенно неожиданным.
«Представьте себе, — продолжала я, — что однажды вечером кто-то из ваших родителей приходит с работы страшно уставший и начинает жаловаться на неудачный день: на дорогах были пробки, сломался компьютер, без конца орал начальник, всем пришлось допоздна задержаться, чтобы наверстать упущенное за день.
Конечно, вы можете среагировать на это иначе, просто сказать: «Ты думаешь, это