Как говорить с детьми, чтобы они учились

Незначительные изменения в моем поведении кардинально изменили поведение Дэррила. Он стал относиться ко мне с большой симпатией, перестал выводить меня из себя и приставать к одноклассникам. Он всегда был готов помогать другим – в рисовании, чтении, математике. Когда у его нового друга Феликса не оказалось денег на экскурсию, Дэррил одолжил ему свои сбережения. Он стал членом команды. Когда-то он был врагом всем, теперь же превратился во всеобщего друга. Он делился бутербродами, конфетами, всем остальным. Он стал воплощением общительности. Дэррил все еще оставался шумным и резким, но теперь эти качества уравновешивались социально приемлемым поведением.

Другие учителя заметили, как Дэррил относится ко мне, и стали использовать этот факт, чтобы контролировать его поведение. Они могли сказать: «Если ты не перестанешь, я расскажу мисс Берген», и Дэррил успокаивался. Он не хотел, чтобы мне говорили о нем что-нибудь плохое.

Но новое поведение Дэррила не производило впечатления на других учителей. Они по-прежнему недолюбливали его, и он не собирался менять своего отношения к людям, которые воспринимают его как досадную помеху своей работе. Если он чувствовал неискренность, то заставить его вести себя лучше было невозможно. Нужно было оценить его по достоинству, чтобы он изменился.

Глава 7 Взаимодействие родителей и учителей

Это был нелегкий день. Я встречалась с одним родителем за другим, и во мне накапливалось напряжение. А вечером еще предстояло родительское собрание, и времени сходить домой не осталось. Я поехала в маленький ресторан, надеясь спокойно пообедать до прихода новой волны родителей.

Рядом со мной остановилась машина. Водитель показался мне знакомым. Когда он вышел из машины, я его узнала.

– Кен! – крикнула я. – Как приятно тебя снова увидеть! Что ты здесь делаешь?

– Наверное, то же, что и ты, – широко улыбнулся Кен. – У меня еще три встречи с родителями, и мне нужно подзаправиться. Давай пообедаем вместе? Хочу узнать, как твои дела в Хэмлоке.

Прощай, спокойный обед! Войдя внутрь, мы огляделись в поисках свободного столика. Ни одного не оказалось. И вдруг сзади раздался знакомый голос:

– Лиз! Иди сюда!

Это были Джулия, моя школьная подруга, и ее старшая сестра Марта. Джулия давно переехала из нашего города.

– Не удивляйся, – опередила мои вопросы она. – Я приехала к Марте на несколько дней. Присоединяйся к нам.

Я показала на Кена, давая понять, что мы пришли вместе. Джулия кивнула, указывая на два свободных стула за их столом, и пригласила нас присесть.

Сначала мы знакомились и обменивались информацией. Джулия оказалась матерью-одиночкой. Она отлично справлялась, ее «малышу» было шесть лет. Старший сын Марты был уже подростком. Я объяснила, что мы с Кеном раньше работали вместе, что меня перевели в новую школу, а он остался в прежней, и что у нас обоих возникло «окно» между родительскими собраниями.

– Родительские собрания?! – с отвращением поморщилась Джулия. – На следующей неделе мне нужно идти на собрание, и не могу сказать, что это меня очень радует.

Я не знала, что ответить. Мы заказали обед, а потом я все же сказала:

– Похоже, последнее родительское собрание не доставило тебе удовольствия…

Джулия закатила глаза и вздохнула.

Мне было интересно, но не хотелось казаться навязчивой. Кен же оказался не столь сдержанным.

– И что же вам не понравилось? – спросил он.

– Не знаю, поймете ли вы, – нервно ответила Джулия. – Вы же не мать.

– Должен согласиться, – улыбнулся Кен. – Но все же попробуйте объяснить.

Джулия помолчала, а потом заговорила:

– Не знаю, смогу ли объяснить это, но… Я считаю свою дочь Бекки прекрасным ребенком, но на последнем родительском собрании учительница с гаденькой улыбкой сказала мне: «Честно говоря, Бекки слегка неорганизованная девочка и не всегда говорит правду». Мне даже плохо стало… Когда я вернулась домой, то стала воспринимать Бекки иначе. Я стала гадать, не дурачит ли она меня, искать в ней признаки лживости и дезорганизованности.

Я была просто в ужасе.

– Это ужасно! – воскликнула я. – Ты ушла с родительского собрания с сомнениями в собственном ребенке!

– Наверное, не следовало этого говорить, – продолжала Джулия, – но учителя сумели заставить меня почувствовать собственную вину за плохое воспитание дочери. Если бы я «сделала это», или «сделала то», или проводила больше времени с ребенком, Бекки была бы гораздо лучше… Вам может показаться странным, но иногда мне кажется, что учителя считают себя выше родителей, потому что у них есть высшее педагогическое образование, а у меня нет.

Кен удивленно поднял брови.

– Расскажите-ка поподробнее, – попросил он.

– Не стоит недооценивать слова Джулии, – вмешалась Марта. – Я окончила университет и занимаю пост вице-президента в своей компании. Но я очень хорошо помню, каково это – сидеть за школьной партой напротив учительского стола и выслушивать рассказы о том, как плохо учится мой сын. Всего за минуту я снова превратилась в запуганную маленькую девочку, распекаемую учительницей.