Как грабили Ротшильда. Любовь и миллионы

Мишель и Жоржетта с детства росли вместе. В четырнадцать лет они ночами бродили по парку, целовались под луной, клялись друг другу в вечной любви и мечтали бежать в Америку, как кавалер де Грие и Манон Леско. Когда им минуло девятнадцать, Жоржетта, к тому времени уже оставшаяся без родителей и будучи наслышана о донжуанских похождениях Мишеля и о притязаниях бабушки и внучки Виженов, завлекла все еще юного, но уже опытного маркиза в спальню и после брачной ночи объяснила ему, что утром они отправятся в церковь, где всё готово к их венчанию.

Хорошо зная своего возлюбленного, Жоржетта спрятала его одежду. Когда она на рассвете уснула, Мишель сбежал голышом. Через несколько дней он уехал с Виженами в Париж. Но оказалось, что большая часть состояния, которое герцогиня держала в акциях, пропала. Правда, остались фамильные бриллианты. Мишель, как жених получив доступ к драгоценностям, подменил их стразами. Ювелиры объяснили герцогине, что её бриллианты ничего не стоят, Мишель с горестным лицом выразил несостоявшейся невесте и ее бабушке свое искреннее сожаление и заявил, что от несчастной любви решил поступить в гусарский полк. И действительно поступил, и никто так не сорил в Париже деньгами, как молодой гусар маркиз Мишель д’Аркур де Беврон.

А Жоржетту осаждали женихи. Но горбатая колдунья Марго уверяла, что Мишель скоро вернется и они, как голубки, заживут в любви и согласии, но не во Франции, а в какой-то далёкой стране.

К этому времени в Париже произошло много событий, их принято считать историческими, но Мишель не всегда обращал на них внимание. Состояние короля Луи-Филиппа достигло невероятных размеров. Кстати, Джеймс Ротшильд, чтобы создавать видимость хорошего тона, чуть-чуть отставал от своего покровителя. Парижане опять начали строить на улицах города баррикады. Луи Филиппу пришлось бежать в Англию. Борцы за права народа низвергли монархию и объявили Францию республикой.

На выборах президента неожиданно для всех победил племянник Наполеона Луи Наполеон. Потом он совершил государственный переворот. И народ вторично проголосовал – уже за императора Наполеона III. Помня, как прославился на полях сражений его дядюшка, новоиспеченный император больше всего думал о том, с кем бы ему затеять войну. Гусары полка, в котором числился маркиз Мишель д’Аркур де Беврон, жили слухами о заграничных походах и лихих атаках. Мишель не мечтал о боях и геройской смерти. Молодой человек не был трусом. Но смелость и природный артистизм влекли его к подвигам иного рода. Не озаботившись хлопотами об отставке, он самовольно покинул полк и тайно вернулся в свой родовой замок. А вечером вместе с одним из слуг он уже был под окном Жоржетты. Мишель протянул парню три небольших камешка и сказал:

– Как только окно засветится, это значит, она вошла со свечой. Бросишь в окно камешки. Два – один за другим, потом чуть погодя – третий. Если некоторое время спустя Жоржетта не вышвырнет меня из окна, уходи домой. А завтра скажешь мне, кого из крепких и надежных парней можно собрать по окрестным деревням. Нужно десятка полтора.

Они приставили к стене замка садовую лестницу. Мишель поднялся к окну комнаты на втором этаже, забрался внутрь и закрыл за собой окно.

Долгожданная встреча

Жоржетта со свечой вошла в спальню.

Два камешка один за другим звякнули об оконное стекло. Потом третий. Жоржетта бросилась к окну, резким движением отбросила штору – нет, внизу, в темноте никого… Сильные руки вдруг обняли её сзади, она мгновенно повернулась, вздрогнув от испуга…

Мишель держал её в своих объятьях…

– Ах!.. Ты… – выдохнула Жоржетта и едва не потеряла сознание, ноги её подкосились, но Мишель не дал ей упасть и, подхватив на руки, «оживил её страстным поцелуем» – не могу не привести эти волнительные слова, нетерпеливо отыскиваемые девицами в романах не только в XVIII веке.

Когда Мишель отнёс Жоржетту на постель, она уже совсем пришла в себя. Свеча на столике у кровати догорала и должна была вот-вот погаснуть. Жоржетта и Мишель начали торопливо сбрасывать с себя одежду, видимо, полагая, что в этот момент она им совершенно ни к чему.

Чтобы освободить от одежды Жоржетту, поскольку она была всего лишь в ночной рубашке, не потребовалось особых усилий, и больше хлопот доставил мундир Мишеля. Но Жоржетта действовала решительно и вместе с ним изо всех сил терзала гусарский ментик, снабженный множеством проклятых неподдающихся застежек.

Между жадными поцелуями они успевали вести довольно содержательный диалог, который я привожу полностью ввиду его эмоциональности и выразительности:

– Негодяй, зачем ты явился ко мне?

– Разве ты не ждала меня?

– Я? Да никогда! Я ненавижу тебя!

– Как же ты хороша!

– Убирайся немедленно!

– Ты – чудо!

– Я задушу тебя своими руками!

– За что?

– Негодяй, негодяй, сколько я должна была ждать тебя? Уходи, не хочу даже видеть тебя!

– Уйти?

– Только посмей! Как ты мог бросить меня?! Никогда не прощу тебя! – Никогда?

– Никогда и ни за что на свете! Негодяй, тебя не было полгода!